Тайны Берлина

Но все эти сочувствующие сообщения, трагические реляции не радовали родственников. Эмоциональными соболезнованиями не воскресить погибшего, они только добавляли страданий. В душе у Владимира Набокова остался сильный осадок, какая-то неприязнь к монархистам, к белому движению, а еще больше к Берлину, где у белоэмигрантов то и дело случалось свары, иногда с применением огнестрельного оружия.

Табличка на доме, где жил Владимир Набоков

Нет, Берлин, в котором предстояло жить, не доставлял удовольствия молодому Набокову. Не чувствовал он себя в нем защищенным, как дома. Не прижился. Позднее это ощущение неприязни еще только усилилось. Мимо его внимания не прошел тот факт, что оба террориста были освобождены значительно раньше срока, их выпустили по амнистии, и они продолжили свою политическую деятельность в Германии. Шабельский-Борк вернулся в Мюнхен и стал работать, как и прежде, у генерала Бискупского, который позднее получил должность начальника Управления делами российской эмиграции в Германии и перебрался в Берлин, стал сотрудничать с нацистами. Таборицкий же в 1938 году, когда Владимир Набоков уже покинул столицу Третьего рейха, сделался помощником руководителя «Русского национального союза участников войны» генерала А.В. Туркула.

После ухода из жизни отца семья, по сути, распалась. Мать Владимира Набокова, чтобы обеспечить себе существование, вместе со своими сестрами и братьями отправилась в Прагу, где, как сообщали, русским эмигрантам выдавали пособия. Младший брат Сергей надумал уехать искать счастье в Париже, а Владимир Набоков, оставшись один, перебрался жить на улицу Траутенауштрассе, 9, недалеко от площади Прагерплац, поселился в том самом доме, в том самом пансионе фрау Шмидт, прозванном «Русским домом», в котором две комнаты снимала Марина Цветаева.

И тотчас перед Набоковым возник вопрос, как жить, на что существовать, чем заниматься. Небольшие накопления, оставшиеся от отца и поделенные в семье, быстро таяли. Идти работать, служить? Об этом не могло быть и речи. Вместе с Сергеем он уже попробовал себя в банковском деле и только еще сильнее убедился, что сидение в конторе за счетами — не его занятие. За какое дело тогда взяться? И тут проявилось удивительное свойство натуры Владимира Набокова — образованнейший человек, владевший в совершенстве английским, французским языками, образцово воспитанный, был упрям до самоотречения. Он не хотел учить немецкий язык, он не знал его и не желал знать. Конечно, владел несколькими обиходными фразами. И все. В детстве ему доводилось жить в Берлине, но теперь, после убийства отца, у него буквально проявилось отторжение всего немецкого. Интеллигент, русский дворянин, он отгородился от окружавшей его немецкой действительности своим русским литературных духом, как стеной, настроился пробиваться в этой жизни самостоятельно и в одиночку. Стремления наладить прочные контакты с эмигрантскими кругами, с писателями, поэтами у него не наблюдалось. Именно в те годы у него и окрепло решение сделать свое литературное творчество профессиональным. Итак, деньги он будет добывать преподаванием. И преподавал — английский язык, французский язык, входившую в моду английскую игру в теннис и даже бокс. Больших заработков это ему не приносило, но на жизнь хватало. Не более того.