Тайны бронзовой статуи

– Можете вы, наконец, рассуждать здраво, приятель? Я помогал вашей жене. Не кажется ли вам, что довольно-таки несправедливо злиться на меня за мои же добрые поступки. У меня нет времени спорить. Я должен готовиться к важному приему сегодня вечером.

– Меня это не касается.

– Разумеется нет. А я не имею никакого отношения к вашим проблемам. Но у меня есть одно предложение. Мистер Арчер – частный детектив. Я охотно заплачу ему из собственного кармана, чтобы он помог разыскать вашу жену. При условии, что вы прекратите преследовать меня. Ну так как, принимаете мое предложение?

– Вы действительно сыщик?

Я кивнул.

Он нерешительно взглянул на меня.

– Если бы я был уверен, что эго не подстроено… Вы друг Бассетта?

– Первый раз увидел его сегодня утром. Между прочим, мистер Бассетт, со мной насчет этой сделки вы еще не посоветовались.

– Но это как раз по вашей части, – примирительно сказал Бассетт. – Или у вас имеются возражения?

У меня их не было. Правда, меня не оставляло ощущение тревоги, как бы разлитой в воздухе. К тому же минувший год был тяжелым для меня, и я чувствовал, что порядком устал. Я взглянул на рыжеволосого воинственного Джорджа Уолла. Он казался прирожденным возмутителем спокойствия, представлявшим опасность как для себя самого, так и для других. Возможно, если я буду следовать за ним по пятам, мне удастся предотвратить неприятности, на которые он нарывается.

В глубине души я неисправимый мечтатель.

– Ну так как, Уолл?

– Я с радостью приму вашу помощь, – медленно ответил он. – Только расплачусь я с вами сам.

– Нет, нет! – быстро проговорил Бассетт. – Вы должны позволить мне хоть что-то сделать. Я тоже заинтересован в судьбе Эстер.

– Я думаю. – Голос Уолла звучал угрюмо.

Чтобы утихомирить страсти, я сказал:

– Бросим жребий. Орел – платит Бассетт, решка – Уолл.

Я подбросил вверх двадцатипятицентовую монету, и она упала на стол. Решка. Таким образом, я принадлежал Джорджу Уоллу. Или он мне.

Глава 4

Когда мы с Джорджем вышли из кабинета Бассетта, Графф плыл на спине вдоль края бассейна. Его загорелый коричневый живот возвышался над поверхностью воды, как панцирь галапагосской черепахи. Миссис Графф, полностью одетая, сидела в одиночестве, ярко освещенная солнцем. Казалось, что ее черное платье, черные волосы и черные глаза поглощают солнечный свет. Эта женщина отличалась той особенной красотой, которая появляется у долго страдавших людей.

Она возбуждала мое любопытство. А я ее ни капельки не интересовал. Она даже не подняла глаз, когда мы проходили мимо. Подойдя к машине, я сказал Уоллу:

– Тебе лучше пригнуть голову к сиденью, когда мы будем проезжать ворота. А то Тони ненароком пальнет в тебя.

– Да ну, не может быть!

– Еще как может. Эти старые боксеры обычно легко выходят из себя, особенно если над ними так глупо подшутить.

– Я не хотел этого делать. Конечно, я вел себя просто отвратительно.

– Да уж точно, не как человек, имеющий голову на плечах. По крайней мере, дважды этим утром тебя чуть не подстрелили. Бассетт был настолько напуган, что мог бы нажать на спуск, а Тони – так этот вообще какой-то сумасшедший. Я не знаю, как там у вас в Канаде, но у нас не принято быть слишком заносчивым. Многие безобидные с виду простаки держат оружие под рукой.

Джордж опустил голову.

– Прошу меня простить.

Более чем когда бы то ни было он походил сейчас на подростка, еще не успевшего повзрослеть. Но несмотря на это, он мне нравился. Он имел неплохие задатки и вполне мог стать нормальным человеком, при условии, что у него хватит времени для их развития.

– Мне не нужны твои извинения. Ты подвергаешь опасности свою собственную жизнь.

– Но я в самом деле виноват. Мысль о том, что Эстер с этим старым мозгляком… думаю, от такого я совсем потерял голову.

– Ну, теперь не теряй ее больше. И ради Бога, забудь про Бассетта. Едва ли его можно назвать сердцеедом.

– Он давал ей деньги. Он сам это признал.

– Он когда-то давал ей деньги. А вот кто оплачивает ее счета теперь?

В ответ Джордж глухо прорычал:

– Кто бы он ни был, я убью его.

– Нет, ты этого не сделаешь.

Он упрямо молчал, пока мы не подъехали к воротам. Ворота были открыты. Тони помахал мне из своей будки, но при виде Уолла его лицо вытянулось.

– Подождите, – попросил Джордж, – я хочу извиниться перед ним.

– Не надо. Сиди на своем месте.

Я повернул налево и выехал на прибрежную автостраду Повторяя все изгибы крутого берега, она постепенно спускалась к морю. Мы неслись мимо небольших коттеджей, которые тянулись, как нескончаемые облупившиеся вагоны товарного поезда.

– Представляю, каким ужасным типом я вам кажусь, – выпалил Джордж. – Но вообще-то я не такой. У меня вовсе нет привычки шататься где не надо, размахивая кулаками и пугая людей.

– Понятно.

– Послушайте, – продолжал он, – просто… Видите ли, у меня выдался очень скверный год.