Тайны Чернолесья. Пробуждение

Позабытый голубой шарф давно упал на плечи с головки, которую обязан был прикрывать, и темные кудри, выбившиеся из высоко подвязанной косы, растрепались и развевались легким осенним ветерком. Невысокая крепкая фигурка девушки в голубом простом платье, вприпрыжку сбегавшей по ступеням, привлекала внимание — окружающие, а впрочем, рано утром их было немного, оглядывались на это воплощение радости и энергии. Многие ее узнавали, так как она частенько тут бывала. Они помнили молоденькую художницу, что иногда сидела и зарисовывала лица людей и городские сценки. Некоторые, совсем немногие, знали, что девушка бежит к брату, живущему и работающему в университетском городке. И уж совсем никому не могло прийти в голову, что это принцесса Стасия скачет по ступенькам вниз. Зато мало кто мог сдержать улыбку, глядя ей вслед.

Оказавшись перед дверью в квартирку брата, девушка легонько стукнула в нее и, не дожидаясь ответа, толкнула внутрь. Как всегда, было не заперто. Укоризненно покачав головой, Стасия переступила порог. Квартирка была крохотная — обычно в таких жили преподаватели. Маленькая темная прихожая, из которой можно было пройти в жилую комнату с одним окном.

Плотные шторы препятствовали проникновению солнечных утренних лучей. В помещении царил полумрак. Молодой человек лет двадцати, прямо в одежде, спал, лежа поперек кровати на животе. Девушка возмущенно ахнула:

— Стас, негодник, сколько можно спать! — она шлепнула брата по соответствующему месту полотенцем, которое нашла тут же, висящим на стуле. — Вставай, злодей! Ты обещал сводить меня на этюды с утра! — и тут же рассмеялась, раздвинув шторы и обернувшись — юноша перевернулся на спину и недовольно щурился в лучах утреннего солнца.

— Стаси, — простонал он, — пощади, я только лег на рассвете.

— Опять смотрел на какие-нибудь звезды или что-то новенькое придумал?

— Ах, Стаси, я видел только одну звезду… она прекрасна.

Молодой человек хотел привстать, но принцесса повелительно взмахнула ручкой:

— Лежи и не двигайся! — она схватилась за свою папку.

Принц знал — если в глазах сестры появляется это выражение, то лучше не спорить. Он замер на постели, в лучах восходящего солнца. Помятая белая рубашка была расстегнута на несколько пуговиц, глаза, цвета шоколада, сияли восторгом, спутанные темные, как и у Стасии, кудри, живописно раскинулись по подушке. Девушка уже крепила лист бумаги к переносному легкому мольберту.

— Рассказывай. Что там за звезды ночами не дают тебе спать? — приказала она, приступая к работе.

— Стаси, я встретил самую необычную и прекрасную девушку. Мы проговорили всю ночь до утра. Она… она… у меня нет слов, чтоб описать ее. Тебе бы обязательно захотелось сделать ее портрет. Она так живописно стояла у городского пруда, опершись на перила мостика, и смотрела вдаль… — он помолчал, вспоминая, — такая печальная и прекрасная, как неземное, нереальное создание.

— Да, братец, — принцесса увлеченно черкала кусочком угля на бумаге, — чтобы отвлечь тебя от звезд небесных, нужно воистину быть необыкновенной девушкой.

— Не смейся, — голос его дрогнул, а взгляд его почти черных глаз стал мечтательным, — она не только хороша чуждой, волшебной красотой и невероятно умна, она еще как-то трогательно ранима и беззащитна… хочется спасти ее от всего мира и унести на край света.

— Ох… — рука художницы дрогнула и замерла, — да ты поэт, братец. Никогда не думала, что мой брат влюбится раньше меня. Мне казалось, что твоей любовью всегда будет наука.

Молодой человек чуть грустно улыбнулся, но глаза его продолжали светиться счастьем.

— Лежи спокойно, сейчас уже закончу, — девушка продолжила делать набросок. — Вот. Еще минутку… все, — она развернула лист, чтоб показать брату. — Нравится?

— Да… — он перевернулся на живот, обнял подушку, подтащив ее под подбородок, и замер, глядя на рисунок, — неужели я такой?

— Какой? — в голосе девушки опять звенел смех.

— Не знаю как сказать… — Стасий не отрывал взгляд от своего портрета, — счастливый… влюбленный… глупый мальчишка.

Она рассмеялась, наклонившись к нему, поцеловала в лоб и провела рукой по волосам, еще больше растрепав и так изрядно взъерошенные вихры:

— Еще какой глупый! Но мне нравишься таким, какой есть. Уверена, что той, что полюбит не как сестра, тоже будешь нравиться самим собой, — Стасия выпрямилась и потянулась всем телом. — Вставай, полуночник, ты просто обязан накормить меня завтраком, я, кстати, принесла твои любимые булочки — утренние кафе уже открылись и с тебя кофе. Идем, пока не рассердилась и не начала ругаться.

— С чего это тебе ругаться, сестрица?

— Опять дверь не запер, кронпринц? Мало того, что живешь без охраны, как простой горожанин, так еще и дверей не запирая, спать ложишься! — привычно ворчала девушка.

— Ну, моя милая, мне тоже есть что сказать, — парировал он, — я-то хоть мужчина, пусть и принц, а вот ты, сегодня опять полгорода одна прошла. И тоже без охраны, и во дворце, наверное, никому ничего не сказала, как всегда. Сбежала.