Тайны Далечья

С русалками случайно вышло. Понравилась Михрютке кикимора одна, жила она далековато, почти на самой опушке. Михрютке бегать туда было не с руки. Неподалеку жили семеро братьев-лесовиков, которые только и ждали случая намять кому-нибудь бока. Вот он и стал думать, как бы ему кикимору-девицу к своему омуту заманить. Дед Онуфрий его отговаривал – на что, мол, тебе, парень, эта вертихвостка, да и молод ты еще шашни с девками заводить. Михрютка подумал-подумал да и сказал девице по секрету, что вода в омуте не простая, а заговоренная. Кто ночью в полнолуние в ту воду с головой окунется, получит красоту неувядающую, поразительную и невиданную. Кикимора дождалась полнолуния и полезла купаться в омут, а Михрютка стал за ней подглядывать. Заметила его девица, возмущаться начала, кричать, а Михрютка хоть смутился, но не растерялся, а спросил, как же это она рискнула в чужой дом без спросу залезть? Непорядок это, без ведома омутника в его владениях хозяйничать, за это наказание полагается. Тут уже кикимора стушевалась, прощения попросила да Михрютку поцеловала. На том и разошлись. А водица-то, видать, и вправду целебной оказалась, кикимора похорошела, на радостях не удержалась, шепнула тайну подружке. Та, как водится, еще одной подружке, и пошло-поехало. Все лесные красавицы к Михрюткиному омуту наведываться стали, да не просто так, а с подношениями: кто с медом сладким, кто с ягодами лесными, кто с кореньями съедобными али целебными, кто с припасами, у людей добытыми. Омутник как сыр в масле катался, смекалкой своей гордился. Хотели было кавалеры всех девиц собраться да наглеца сообща поколотить, но Михрютка и тут не растерялся, сказал, что девицам вода красоты прибавляет, а молодцам – силы, только нужно со знанием за дело браться, не лезть в воду как попало. Бить передумали, попросили научить. Научил. Помогла ли силачам лесным водица волшебная, нет ли, того омутник не ведал. Кто же признается, что у него силушки мужской не прибавилось?

Слава о Михрюткином омуте пошла гулять по лесу заповедному, от него по реке широкой да полям золотистым, а там и до людей добралась. Ну, люди сперва к омуту кинулись, конечно, да только Михрюткины владения-то в самой чаще, это тебе не по опушке бродить. Сколько лесных угодий пересечь надо, а у каждого свой хозяин: где лесовик, где кикимора, где леший, где водяник аль болотник. Так что до Михрютки мало кто добирался. Кто со страху пятки салом смазывал, а иных и до смерти запугивали. А тех, кому удалось сюда попасть, уже Михрютка сам определял: мужиков отправлял к Лесному царю, пусть Его Лесничество сам решает, в кого их превратить. А вот девиц омутник в русалок обращать навострился. И так это у него ловко получалось, что все лесовики да водяники с болотниками девушек стали через свои владения к его омуту пропускать. И то сказать, деревенские девушки по характеру смирные, не балованные, рукоделию всякому обучены, старательные да внимательные. Кому неохота такую в жены получить? Так и жил омутник, особо не тужил, но ушки держал на макушке, потому что с детства привык от судьбы-капризницы ничего хорошего не ждать.

Вот как-то раз, прямо среди бела дня пожаловал к омуту добрый молодец. А день был летний, яркий, солнышко так разыгралось в небе, что лучи проникали сквозь самую густую листву, и даже Михрюткин омут, который звали в народе Черным, сверкал и переливался в солнечном свете подобно огромному драгоценному камню. Михрютка такие у Царя лесного видел да у вельмож, изредка в лес забредавших. Дед Онуфрий в соседнем болоте на кочке грел старые косточки да болтал с лягушками. Квакушки и принесли ему весть, что бредет по лесу гость незваный, а им о том сорока натрещала. Сороки везде летают, все видят. А бывает, и ведьма какая сорокой обернется, любопытные они, словно птицы. Дед закряхтел недовольно, поерзал на кочке, в затылке почесал, снова покряхтел и кликнул Михрютку. Лень было старому двигаться, а гость небось к омуту нацелился, так пусть хозяин его и встречает. Как удалось молодцу забраться так далеко в чащу? Скорее всего, погожий летний день тому виной. Кто из жителей лесных по делам разбрелся, кого разморило на солнышке, как вон деда Онуфрия. И лапой шевельнуть им лень. Как бы там ни было, да только добрался незваный гость до Черного омута.