Тайны Д’Эрбле

– Сам себе он ввести яд никак не мог, – ответил патологоанатом. – Инъекция была сделала в спину, под левую лопатку. И несомненно, если бы покойный решил таким способом покончить с собой, то ввел бы яд в более удобное место, например в переднюю часть бедра. А до своей лопатки он просто не смог бы дотянуться. – Доктор достал из коробочки шприц и продемонстрировал невозможность сделать самому себе инъекцию в указанное место. Затем передал шприц присяжным для ознакомления.

– И какова, по-вашему, цель всего этого? – спросил коронер.

– У меня нет сомнений, что это было убийство.

– То есть инъекция с лечебными целями исключается?

– Категорически. Тем более с учетом времени и места, где это было совершено. К тому же доза введенного препарата исключает какую-либо терапию. Она была летальная. Нам удалось обнаружить в теле покойного двенадцать гранов аконитина, тогда как смерть наступает всего от одного.

– А какова лечебная доза аконитина?

– Она составляет примерно четыре сотых грана, и даже это не совсем безопасно. Аконитин довольно редко применяют во врачебной практике. Мои выводы подтверждает профессор Вудфорд из больницы Святой Маргариты. Все манипуляции я делал в его присутствии.

– И как все это могло быть исполнено? – спросил коронер. – Я имею в виду инъекцию.

– Могу только предполагать, – ответил доктор. – Убийца с силой воткнул иглу в спину покойного, так что она задела ребро и погнулась. Затем он побежал, видимо, в сторону озера. Мистер Д’Эрбле начал его преследовать. Вскоре яд подействовал, и он упал. Конечно, мистер Д’Эрбле мог сам оказаться в воде, но, всего вероятнее, его туда бросили. Причем он был еще жив. Мы обнаружили в его легких воду, а вот в желудке ее нет. То есть глотательный рефлекс уже не действовал.

– Значит, у вас нет сомнений, что мистер Д’Эрбле умер от инъекции яда, введенного в его организм с целью убийства? – произнес коронер, подводя черту.

– Никаких, – твердо ответил доктор. – Факты можно толковать только таким образом.

Коронер посмотрел на присяжных:

– Желают ли джентльмены задать свидетелю вопросы?

Старшина присяжных сказал, что жюри полностью удовлетворяют объяснения доктора, после чего коронер поблагодарил свидетеля, и тот удалился.

Последним выступил инспектор Фоллетт. Он коротко рассказал об осмотре места происшествия и о том, что было обнаружено у покойного. Деньги, около двух фунтов, часы, ключи и еще несколько предметов, не представляющих никакой ценности. Так что версия убийства с целью ограбления маловероятна.

Отпустив инспектора, коронер просмотрел свои записки и обратился к присяжным:

– Джентльмены, мне практически нечего добавить к уже сказанному. В своих выводах мы должны опираться только на свидетельства, а они достаточно убедительны. Мистер Д’Эрбле скончался от инъекции смертельной дозы ядовитого вещества. Инъекция была произведена насильно, с целью убийства. Преступник имел при себе шприц с ядом, что, несомненно, свидетельствует о его намерении лишить мистера Д’Эрбле жизни. Иными словами, в данном случае мы обязаны констатировать совершение преступления. К сожалению, мы не располагаем свидетельствами, позволяющими установить личность предполагаемого преступника и мотив. Прошу вас обсудить свидетельства и вынести вердикт.

Присяжные совещались недолго, затем старшина объявил вердикт:

– Смерть мистера Д’Эрбле наступила в результате преднамеренного убийства, совершенного неизвестным преступником.

Коронер кивнул:

– Я полностью разделяю ваше мнение, джентльмены. А вы, надеюсь, разделяете мою надежду, что преступник будет найден и предстанет перед судом.

На этом разбирательство закончилось, и присутствующие начали выходить из зала. Коронер подошел к мисс Д’Эрбле, чтобы еще раз выразить соболезнования в связи с тяжелой утратой. Я стоял поодаль, рядом с мисс Боулер. Она хмуро молчала, ее щеки были влажными от слез.

– Дело принимает неожиданный поворот, – рискнул произнести я.

Она качнула головой:

– Невыносимо сознавать, что злодей сейчас гуляет на свободе. Постигнет ли его заслуженная кара? Честное слово, я бы сама его казнила, вот этими руками.

Мы вышли на улицу и двинулись в молчании. Я с тревогой посматривал на бледное лицо Мэрион. Вид у нее теперь был еще хуже, чем вчера, когда она увидела мертвого отца. Нахмуренные брови, плотно сжатые губы, в глазах застыла мука.

Неожиданно она повернулась ко мне:

– Помню, я недавно сказала вам, что для меня важен лишь факт смерти отца, а все остальное значения не имеет. Но я не знала, что жизнь у него отняли таким мерзким, подлым способом. И обездолили меня.

– Да, – согласился я, – это ужасно.

– Если бы он умер естественной смертью, – продолжила она, – я бы попыталась смириться, подавить свое горе. Какой смысл бунтовать против природы? Но теперь оказалось, что жизнь у него отняли, причем на самом пике его творческого подъема. Он делился со мной планами, и они меня потрясали. Но убийца все разрушил. Думать об этом невыносимо. И это будет мучить меня до самой смерти. Я постоянно буду молить Бога о возмездии.