Тайны, догадки, прозрения<br />(Из истории физиологии)

«Мальчик спал, и по его измученному лицу судорожно пробегали отражения кошмаров, которые преследовали мальчика во сне. Каждую минуту его лицо меняло выражение. То оно застывало в ужасе; то нечеловеческое отчаяние искажало его; то резкие глубокие черты безысходного горя прорезывались вокруг его впалого рта, брови поднимались домиком и с ресниц катились слезы; то вдруг зубы начинали яростно скрипеть, лицо делалось злым, беспощадным, кулаки сжимались с такой силой, что ногти впивались в ладони и глухие, хриплые звуки вылетали из напряженного горла. А то вдруг мальчик впадал в беспамятство, улыбался жалкой, совсем детской и по-детски беспомощной улыбкой и начинал слабо, чуть слышно петь какую-то неразборчивую песенку…»

Так описывал Валентин Катаев в повести «Сын полка» сон своего маленького героя. Тонкий и талантливый писатель, он так детально «считывал» с лица мальчика его сновидения, как не считал бы, вероятно, ни один исследователь.

Писательская интуиция — вряд ли Катаев специально изучал научные теории сна! — подсказала ему, что сны мальчику снились «из жизни», что ничего таинственного при этом не происходило: все, что пережил ребенок в своем недавнем прошлом, все, что наложило след на его душу, — все это возобновлялось в сновидениях.

Ничего потустороннего, никакой тайны нет — в обычном смысле слова. Есть — в смысле физиологических механизмов снов, всего того, что происходит в «спящем» мозге человека.

Тайны потихоньку раскрываются усилиями множества ученых во множестве лабораторий, в разных странах. И так просто описанные Катаевым сновидения — ой, как не просты! И сон оказался не «одним» сном — их много: несколько фаз, по качеству и значению для человеческого организма совершенно различных. И сновидения — не просто «внутреннее» видение своего прошлого, видение, переработанное каким-то образом в каких-то мозговых структурах.

Сейчас сны изучаются при помощи вживленных в глубокие структуры мозга микроэлектродов, с них записывается электроэнцефалограмма. Энцефалограммы показали, что, во-первых, мозг хоть и спит, но и во сне действует; во-вторых, что как раз те клетки, которые активны при бодрствовании, «молчат» во время сна, те же, что развивают деятельность во сне, бездействуют при бодрствовании.

Что же делают во сне эти «неспящие» клетки? Перерабатывают информацию, накопленную в недавнем прошлом, как утверждают некоторые исследователи. А как доказать, что психическая деятельность мозга не угасает, когда человек спит?

Вот что рассказывают советские физиологи В. П. Данилин и Л. П. Латаш в статье «Субъективная оценка деятельности периода собственного ночного сна при пробуждении в разных его стадиях, фазах, циклах».

В ночной деятельности мозга существует несколько фаз. Крупные и медленные дельта-волны, соответствующие фазе глубокого, или так называемого «медленного», сна, сменяются биотоками, похожими на ритмы бодрствования, — это фаза «быстрого» сна, в этой фазе видят сновидения. Фазы сменяют друг друга несколько раз за ночь. Если во время глубокого сна разбудить человека, если даже неоднократно будить его — он к утру будет чувствовать себя выспавшимся. Тот же, кому не дают посмотреть за ночь ни одного сна, чувствует себя скверно. И если психическая активность мозга во время «быстрого» сна очевидна — об этом говорят сновидения, то изучать эту активность во время глубокого сна трудно. Потому что то, что происходит в этой фазе, не оставляет следов в памяти, а может быть, не поддается извлечению из нее. Поэтому доказать психическую активность в период «медленного» сна можно только косвенным образом. В эксперименте люди, которых будили в первой «медленной» фазе, значительно ошибались в определении промежутка времени, в течение которого они спали: им казалось, что прошло всего 10–20 минут, а на самом деле проспали они добрый час. Но если их будили в фазе «быстрого» сна, они верно оценивали весь промежуток времени в обеих фазах. По-видимому, процессы, происходящие во второй фазе, каким-то образом «проявляют», помогают фиксировать в памяти то, что происходит и в глубоком сне, как бы дают оформиться этим психическим процессам.

Утверждение осторожное и со многими оговорками. Однако факт, что биотоки мозга и во время сна дают волнообразный, ритмично повторяющийся рисунок, остается фактом. Так что неопределенность и неуверенность утверждений говорят только о трудности докопаться до прямых доказательств, но не о том, что их нет в природе. Факт и то, что во время «быстрого» сна рисунок энцефалограммы очень похож на рисунок энцефалограммы бодрствующего человека — это и дало право, учитывая рассказы людей о виденных ими снах, утверждать, что именно в эту фазу нас посещают сновидения.