Тайны Древнего Лика

Карантин… Беседы с высокими чинами НАСА… Обязательство нигде и никогда не проронить ни слова о визитах землян на Берег Красного Гора — до тех пор, пока не будет принято решение о предании огласке этого секрета… Пополнение его банковского счета. Более чем солидное пополнение. Он, Алекс Батлер, преподаватель Принстонского университета, стал миллионером, и мог до конца своих дней не заботиться о хлебе насущном и жить на проценты. Конечно же, он поинтересовался насчет вознаграждения всем остальным участникам Первой марсианской, и его заверили в том, что оно непременно будет выплачено родственникам пропавших и погибшего. Свен Торнссон, Леопольд Каталински и Флоренс Рок считались пропавшими — в отличие от командира «Арго» полковника Эдварда Маклайна… Разумеется, по легенде НАСА, несчастье произошло здесь, на Земле, а не на далеком Марсе.

После карантина, который сопровождался тщательным медицинским обследованием, Батлер прошел добрый десяток сеансов регрессивного гипноза по методике знаменитого гипнотерапевта доктора Голдберга. Однако они не дали никаких положительных результатов. Он не смог вспомнить ни одной детали, связанной с его заточением в Марсианском Сфинксе. Более того — само космическое путешествие теперь казалось Батлеру не совсем реальным, и собственное пребывание на Красной планете представлялось всего лишь отрывком какого-то фантастического фильма. Посмотрел — и можно забыть. Глядя из окна на небо, перечеркнутое ветвями дубов, он уже не мог поверить, что действительно был там, что все это ему не приснилось.

Распрощавшись наконец с НАСА, Алекс в начале октября вернулся в Трентон. Проветрил свое забывшее хозяина жилище, навестил родителей. Они знали, что сын участвует в правительственном проекте, связанном с подготовкой марсианской экспедиции, и вряд ли сможет посвятить их в детали — поэтому лишних вопросов не задавали. Жив, здоров — и слава богу! Да еще и с большими деньгами. Отец, правда, не удержался от того, чтобы не полюбопытствовать насчет перспектив полета на Марс. И Алекс искренне ответил, что ничего о таких перспективах не знает. Никто в НАСА на эту тему с ним не говорил, и участвовать в дальнейших марсианских программах ему не предлагали. Хотя он, конечно же, не отказался бы от возможности вновь побывать на Марсе. Только не сейчас, а через год или два, не раньше.

Бывшую жену Гедду с дочкой Айрин он навещать не стал. Они не поддерживали никаких контактов с его родителями, хотя внучка могла бы и по-другому относиться к дедушке и бабушке… они-то в чем перед ней виноваты? Но там, безусловно, все решала Гедда… Что ж, у каждого своя линия поведения и свой жизненный путь…

Все чаще вспоминалась ему Джейн — последняя его любовь, уже давно оставшаяся в прошлом. Почему он сказал: «Джейн», выбравшись из Сфинкса? Ее ли он имел в виду? Или тут что-то другое?

Джейн была недосягаема — Алекс не знал, куда она уехала из Трентона.

А вот старший братец Ник дал о себе знать буквально на следующий день после визита Алекса в родительский дом. Мама позвонила Нику в Филадельфию, сообщила о том, что Алекс вернулся, да еще и заработал кучу денег, — и Ник тут же связался с братом и изъявил желание повидаться. Такое желание возникало у Ника не часто, они время от времени встречались в доме родителей, а лет пять назад Алекс посетил его в Филадельфии, когда приехал на симпозиум, организованный местным университетом имени Томаса Джефферсона. Ник тогда был на мели — впрочем, он чуть ли не постоянно был на мели. Хватался то за одно, то за другое, но ничего у него не получалось, играл в казино, надеясь на хорошее настроение фортуны, однако фортуна почему-то его не очень жаловала. И с семьей у него тоже не сложилось, — а было Нику уже без малого сорок.

Алекс ничего не имел против такой встречи, и Ник сказал, что позвонит на следующей неделе и сообщит, когда он отправится в путь.

В Принстоне давно начался учебный год, но Батлер не собирался возвращаться в университет. Во всяком случае, в ближайшее время. Не то было у него настроение, совсем не то…

И кидонийское золото его сейчас не интересовало, и то ли марсианский, то ли земной зверь сирруш… Никаких сообщений на этот счет в теленовостях не появлялось, и не приходилось рассчитывать на то, что они появятся в ближайшем будущем.

А вот о коллегах по Первой марсианской он не думать не мог. В голове всплывали их образы. В голове звучали их голоса… И оставалась, и теплилась надежда на то, что они живы. До сих пор — живы. Кроме командира. Если для него, Алекса Батлера, год, проведенный в Сфинксе, пролетел, как день или два, то могло ведь такое случиться и с остальными? Может быть, не все еще потеряно?

Если полеты на Марс будут продолжаться. Если там, в высших правительственных сферах, перестанут секретничать.