Тайны древних бриттов

Но это описание, вероятно, относится к начальным или малым мистериям. Большие мистерии следовали позднее. После того как инициат заканчивал свое послушничество в келье и снова появлялся на свет из чрева Керридвен, богиня сажала его в рыбачью лодку из ивняка, обтянутую кожей, и пускала в море. Если мы сравним эту процедуру с тем, что имело место в греческих мистериях, то мы обнаружим здесь явное сходство. После того как инициаты проходили через круг малых мистерий, герольд созывал их на морской берег. День, когда это происходило, так и назывался «послушники на море». Послушники усаживались в предназначенные для них суда и отправлялись в море, и как раз в этих мистериях им должна была открыться вся истина. Вспомним, что в мифе о Талиесине говорится, что он, будучи еще младенцем, был отправлен Керридвен в ивовой лодке в плаванье, в результате чего достиг запруды Гвиддно, где был обнаружен сыном Гвиддно Эльфином. Он предсказал будущую славу Эльфина, а также и свою собственную судьбу. Эльфин принес ребенка в замок, где Гвиддно спросил Талиесина, был ли тот человеческим существом или духом. Младенец Талиесин ответил ему мистической песней, в которой описал себя как величайшего барда, существовавшего во все века, в чем-то приравненного к солнцу. «Трижды был я рожден, — пел Талиесин, обращенный к светилу, — я могу проникать взглядом все вещи. Жаль, что люди не обратятся ко всем тем знаниям мира, что заключены во мне, ведь я знаю все, что было, и все, что будет».

Дэйвис (он во многом повлиял на мою интерпретацию этого мифа и был значительно более компетентен, чем некоторые современные специалисты-мифологи, довольно жестоко насмехавшиеся над ним, имея в виду его действительно весьма скучную теорию о том, что все британские мифы следует отнести к «теологии Ковчега») считал, что Гвидднои его сын были соответственно мужем и сыном Керридвен. Это не покажется невероятным, если мы вспомним, что Гвиддно являлся повелителем, а Керридвен — хозяйкой Аннуна. Фамилия Гвиддно была Гаранхир, что означает «высокий журавль» или «гордо вышагивающий человек», о чем упоминалось в главе о Граале, а также еще в одном месте, где указывалось, что бога-быка континентальных кельтов звали Тригаранос, поскольку он носил на себе трех журавлей. В другом месте Талиесин называет Эльфина «повелителем тех, кто носит пшеничные колосья», в более поздний период своей жизни ему пришлось вызволять Эльфина из мощной каменной башни, куда тот был заключен Маэлгуном. Эльфин, несомненно, имеет в какой-то степени солярную природу.

Одна из поэм, приписываемых Гвиддно, рассказывает о ситуации, близкой к описанной. Послушнику предстоит погрузиться в волны, и он поет: «Хотя я и люблю морской берег, я страшусь открытого моря. Вал может накрыть камень». На это верховный жрец отвечает: «Храброму, великодушному, приветливому, щедрому человеку, смело садящемуся в лодку, высящиеся камни бардов станут прибежищем». Именно это утверждал гимн Хейлина, таинственного движителя неба — «до самой смерти этот знак будет в силе». Однако послушник не убежден. «Хоть я и люблю берег, — кричит он, — я страшусь волны. Велика была ее ярость — угрюм наступательный ход. Даже тому, кто выживет, будет о чем сожалеть». Еще раз пытаясь уверить его, Гвиддно говорит: «Приятно пребывать в лоне прекрасной воды. Хотя она и заполняет вместилище, она не потревожит сердце. Моя свита не считает ее наступательной и подавляющей. Если кто пожалел о предпринятом шаге — величественная волна ускорила смерть пустомели; но храбрый, великодушный найдет свою награду в благополучном прибытии к камням. Поведение воды скажет все о твоих заслугах».

Ястреб

Далее к робкому или отверженному соискателю он обращается так: «Твое явление сюда при отсутствии у тебя внешней чистоты есть залог того, что я не приму тебя. Прочь отсюда, унылый! Со своей территории удалил я жалкого мерина. Моей местью клубку земляных червей будет их безнадежное томление по спокойному, приятному месту. Из того же вместилища, которое стало для тебя предметом отвращения, я получил радугу».

Дэйвис считал, что эта церемония проводилась на берегу залива Кардиган, в устье Иствита. В ходе этих ритуалов должны были быть постоянство и чистота сознания неофита. «Древние барды, — замечает он, — в превосходных словах описывают те блага, которые приносят эти обряды. Они считались исключительно важными для человеческой жизни. Через них сообщались священные знания в их величайшей чистоте и совершенстве; того, кто проходил испытание, называли Дедвиддом — «человеком, вновь обретшим разум» или, точнее будет сказать, человеком, возвращенным в реальность. Это почти равнозначно греческому слову Эпоптес, которое означает человека, посвященного в великие мистерии». По направлению прилива и отлива определяли, достоин ли посвящаемый выжить или нет — как было в случае с самим Талиесином.

Залив Кардиган