Тайны древних русов

Эрос рождается сияющим, златокрылым, златоволосым. Он довольно-таки далек чисто внешне от изображавшихся на древнегреческих вазах «греков» — смуглокожих и черноволосых. Его скорее можно сравнить со светлейшим Арьюной или Арьяманом, такими же изначальными божествами первого поколения. Или же с асами, с Асилками и еще множеством подобных героев, имеющих почти наверняка одного общего предка на еще доиндоевропейском уровне. И здесь снова сплетаются и «греки», и индоарии, и славяне, как они сплетаются в известных нам славянских Анче-Анчутке, древнеиндийской Аньше, древнегреческой Айсе — божестве «доли», «части», «участи» и в какой-то степени «судьбы». Это сравнение не случайно, ибо Порос и Айса имеют самое непосредственное отношение к Эросу. Последний рождается не из одного «достатка», а из совмещения или сложения противоположностей: «богатства» и «нищеты», «всего» и «ничего».

Но как бы нам ни хотелось, как бы мы ни старались, до конца понять образ Эроса-пэроса из древнегреческого языка и древнегреческой мифологии мы не сможем. Мы вечно будем доходить до какого-то «предела», наталкиваться на него, а вот «пере-» йти через него мы не сумеем. Почему? Да потому, что для подобного перехода мало вторичной и запоэтизированной «греческой» мифологии, здесь нужно нечто иное.

У хеттов и прочих анатолийцев существовало божество Ярри. Уже на слух мы можем довериться себе и сказать: это нечто, связанное с кастой «кшатриев» воинов, нечто яростное и воинственное. И не ошибемся. Ярри — бог войны, он вооружен луком и стрелами. И, как написано в энциклопедии «Мифы народов мира», Ярри непосредственно связан с индоевропейским корнем «йар». С этим же корнем самым тесным образом связаны Яровит и Ярила.

Нам нет надобности переводить имя Ярилы. В нем звучит и «ярость», и «ярь», и «ярение», и множество других производных. В имени-понятии собраны и «ярость» как «гнев», «раздражение», и «ярь» как «яр-жар», «любовное вожделение». Очень образно передал суть второго замечательный русский поэт Сергей Городецкий в цикле стихов «Ярь». Жрицы Ярилы поют ему «яростно-ярый» гимн-призыв:

Ярила, Ярила,
Высокой Ярила,
Твои мы.
Яри нас, яри нас
Очима.

Конь в поле ярится,
Уж князь заярится,
Прискаче.
Прискаче, поиме
Любую.

Ярила, Ярила,
Ярую.
Ярила, Ярила,
Твоя я!
Яри мя, яри мя,
Очима

Сверкая!

Столь глубокое и точное проникновение в образ, в речь, в слово очень трудно, практически невозможно найти даже у самых признанных наших поэтов. Здесь «яр» — вожделение все время граничит с «юр-ом» — откровенной похотью, но не соскальзываете этой грани, удерживается на ней. Все ясно, все понятно нам, как все понятно было при употреблении того же слова-образа нашими предками: славянами, праславянами, протославянами, индоевропейцами и, возможно, доиндоевропейцами, населявшими прародину будущей общности.

Вот такой щуп мы запускаем вглубь. И тут же должно последовать: раз это понятно было древним индоевропейцам, следовательно, это должны понимать и все их потомки, в том числе, скажем, и древние греки, и индоарийцы, и пр. Но понимают ли они? Ответ неоднозначен, ибо образ, сохранившийся в слове, в корне, те же «греки» понимают и чувствуют, но само значение слова для них секрет. А раз так, то слово это или было утрачено давным-давно, возможно, до сложения «греческого» этноса, или его в нем не было вообще никогда, или же оно попало со стороны и было принято непереводимым, но осмысленным. Пример? Пожалуйста.

Гневная, вспыльчивая, раздражительная богиня, чей образ — это сама ярость, нетерпение, вожделение, мстительность и все-все-все связанное с «яром», — кто она? Архаичная, злобная, одна из «перворожденных», олицетворяющая буйство и преследующая «культурного» героя Геракла, связанная с хтоническими силами и из-за своей похоти порождающая чудовищ типа Тифона, богиня Гера. Она предельно понятна и «грекам», и нам. Но ее имя с греческого не переводится, оно недоступно древним грекам. А нам ясно — это богиня Яра, «яростная», «ярая», «взъяренная», а вовсе не «госпожа», как пытаются перевести некоторые. Нет в этом корне, в этом теониме ничего близкого к «госпоже-охранительнице». И недаром именно Гера-Яра порождает самого неукротимого, буйного и кровавого бога войны, молодечества, жестокой удали — Ареса.

Вот она, ниточка-связь: «йар» — Яро-Ярила — Гера-Яра — Аре-с — Яре-с — Яр. Хороша семейка! И опять, как мы видим, корни на Севере — именно там подлинная архаика. Но здесь интересно уже то, что Яро-Ярило-Арес-Яр — это просто-напросто одно и то же, единый образ, сохранивший и лингвистическое единство.

Но Яра-Гера уже немножечко, на полшажочка, отступила от исходного — в ее имени слышится «эрос». Да и просматривается сам Эрос. Мы видим здесь наложение, совмещение: Гера — это уже переходное звено. А может, переходным звеном был «эрос», породивший из Яры Геру.