Тайны двора государева

— А воровать снова не пойдешь?

— Не пойду, вот крест в том целую. Скажи, чтоб на меня чего накинули. Стыдно мне перед самим государем-батюшкой в непотребном виде стоять, меня прежде ни один мужик голой не видел. Я с девством на тот свет уйду.

Удивился Петр, даже рот открыл, но ничего не молвил, лишь головой покрутил. Потом подозвал дьяка, что-то сказал ему. Тот шустро взбежал на эшафот, во все четыре стороны прокричал:

— Государь приказал объявить, что Христос на горе Голгофской двух разбойников раскаявшихся простил. Государь наш Петр Алексеевич вовсе прощает Маруську Семенову, как раскаявшуюся в своих злодеяниях и на кресте поклявшуюся впредь не воровать.

Петр счастливо распрямил длинное тело свое, устало зевнул.

— Маруська, нам теперь народ вот как нужен. — Он провел ладонью возле горла. — Рожай детей, особливо мальчишек побольше. Мужа тебе сам найду. — На мгновение замялся, но вдруг строгим голосом добавил: — Тебя сейчас отвезут в Преображенский дворец. Сегодня вече ром будешь врачевать меня. А то Поликоло лишь по ред костным болезням шибко умный, а обыкновенных недугов лечить не силен.

* * *

Той же ночью в Немецкой слободе был устроен богатый пир — с грандиозным фейерверком, обильным застольем, с фонтаном, струившим вино, с веселыми танцами.

Но еще прежде, на закате, Маруську доставили во дворец к Петру. Он провел с ней почти два часа. И столь остался довольным, что приказал нарядить ее в самое лучшее платье, повесить необходимые бриллианты и отвезти на ассамблею.

К удивлению и зависти многих, государь весь пир провел рядом с Маруськой. Это было отнесено к склонностям Петра Алексеевича почудить.

Эпилог

Маруська три дня кряду входила в царские покои врачевать государя. Какие лекарства она ему предлагала, истории неизвестно. Но непреложный факт: с той поры нога государя прошла — навсегда. Вскоре Петр устроил ей свадьбу — женихом стал богатый замоскворецкий купец Сизов. Родила ему Маруська шестерых детей, из них пятеро — мальчишки. Старший, Борис, говорят, был как две капли воды похож на Петра. Служил он во дворцовом ведомстве. Остальные пошли по военной части. Умерла наша героиня уже при правлении Екатерины Великой.

Свежая кровь

На московских улицах знатная потеха: улюлюканье, хохот, крики. Мальчишки, нищие и просто бездельники бегут за необычным кортежем: дюжина громадных острорылых свиней, отвратительно визжа под ударами бичей, волокут по навозным лужам разверстый дубовый гроб. В гробу мотается влево-вправо месиво трупа, облаченного в богато расшитый красного цвета кафтан со стоячим воротником и золотыми пуговицами. Из глазниц черепа выползают жирные белые черви.

Сей веселой забаве предшествовали события весьма важные.

Прощание

Шумно и дымно в просторном доме Франца Лефорта. Стол заставлен пузатыми бутылками, серебряными чарками, паровыми стерлядями, блюдами черной икры, ренское льется рекой. Нежно поют на хорах скрипки, им вторят альты, кларнеты, гобои, мелко дрожит медь литавров.

Лефорт посасывает трубочку, отряхивает пепел с бархатного кафтана и с легкой улыбкой смотрит на нежно воркующую парочку — государя Петра Алексеевича и тонкую, словно прозрачную, пышнокудрую блондинку Анну Монс. Петр держит своей ручищей узкую ладошку Анхен, склонился к ее креслу и что-то нашептывает сокровенное.

Трещат и тухнут в густом воздухе свечи. Слуги в светлых безрукавных камзолах и длинных белых чулках спешат вновь возжечь их, приоткрывают высоченные застекленные окна, в которые тугой струей врывается февральский ветер, уже несущий живительный запах весны.

Меншиков закончил танец. Он подсаживается к Лефорту и, лукаво посмеиваясь, кивает в сторону Петра. Лефорт понимающе смеется:

— Неприступная крепость пала под стрелами Амура! И то, долгая разлука предстоит…

— Что делать! — шумно вздыхает Меншиков. — С Венециянской республикой надобно заключить союз против турок. А еще посетить Вену следует да курфюрста Саксонского. А прямая дорога в те земли через Польшу. Но, Франц, сам ведаешь, там после смерти короля безначалие бурное, мятежные войска по всем дорогам рыщут. Вот и пришлось известить рижского генерал-губернатора Дальберга, что скоро прибудем к нему с полномочным посольством. Сей окружной путь, увы, удлинит наше путешествие. Поверь, так скучно покидать Россию… Смотри, вестовой несется к нам. Что случилось?

* * *

Тем временем Анхен с печальной нежностью взирала в очи Петра:

— Мой ангел, последний вечер вместе! Ежечасно я буду лить слезы горькие о тебе…