Тайны Энраилл

— Подозрительно спокойно ведет себя эта девица, — заметил насупленный васоверг. — Из какой дыры ты ее достал? Может, и сопротивляться не будет, раз сейчас такая покладистая.

— Не знаю, откуда, но точно не из Фадрагоса. Глянь на ее рубашку. У нас таких не видел даже у приходящих изгоев. Ну, действуем?

Васоверг ухмыльнулся и кивнул, кладя руку на кинжал. В какой-то момент хотелось дать понять Десиену, что я знаю его и все прекрасно понимаю, но я отмела эту идею. Села удобнее, стараясь утаить напряжение и страх. А затем шепотом позвала маленьких союзников, настолько бесполезных, настолько слабых, что хватает и тех крох воды Истины в воздухе, чтобы призвать их даже на мертвой земле:

— Кханкалка, придите. — И набрав полную грудь воздуха, задержала дыхание.

Первые секунды ничего не происходило, и я нахмурилась. Противная дрожь паники прокатилась вдоль позвоночника, усилила холод. Но спустя миг позабытая всеми эльфийка уперлась в землю и опорожнила желудок. Мужчины, обратив внимание на нее, насупились и застыли.

Сердце замерло от ожидания их реакции.

Первым чихнул васоверг, изумляя меня. Потер крупный нос и сразу же чихнул снова. Да он же балкор! Вторым от души чихнул Десиен, пряча лицо в ладонях и налегая на колени. Третий балкор часто заморгал, прослезился, нервно хватая воздух ртом, а затем сдался и расчихался — коротко, часто и склоняясь все ниже и ниже к земле.

На какое-то время я растерялась, наблюдая за тем, как мужчины чихают и вытирают слезы со щек. Они беспомощно оглядывались, будто выискивали источник вони или просто-напросто позабыли, где выход. Их оглушительные, скромные и короткие, нервные чихи заполнили помещение, заглушили визг зайцекрыла, заметавшегося в клетке, и плач разнеженной эльфийки.

Разнеженной ли? В прошлый раз я в шутку призвала смрадных духов на открытой поляне, обдуваемой утренним ветерком, и их резкая вонь вызвала незабываемую суматоху в лагере, а затем еще долго преследовала всех нас.

На всякий случай, я зажала нос пальцами и прикрыла рот ладонью. Поднялась и быстро направилась к выходу. Когда проходила мимо Десиена, он протянул ко мне руку, ухватил за рубашку, но выпустил ее, в очередной раз чихая и сползая с кресла. Мужчины опомнились, взбудоражились, и я ускорилась. Промчалась к лестнице и все же задержалась. Без хорошего вдоха никак не удавалось опрокинуть тяжелые ящики и завалить ими проход к лестнице. Я ухватилась за метлу, с силой ткнула в живот близко подошедшего васоверга, и он согнулся. Снова оглушительно чихнул. Воспользовавшись моментом, я хлестнула метелкой его по лицу и глянула в сторону более слабого балкора. Тот, заливаясь слезами, отпрянул, зацепился ногой за какие-то тряпки и завалился на спину. Чихать, впрочем, не прекратил даже падая.

Хотелось выдохнуть. Отчаянно хотелось выдохнуть, а потом вдохнуть полной грудью, но… Не зря я столько плавала и ныряла! Сжимая челюсти и губы, просунула крепкий черенок между ящиками и стенкой и воспользовалась им, как рычагом. Раздался грохот, разбилось какое-то стекло, овощи рассыпались и покатились по полу. Я помчалась наверх, крепко сжимая кулаки. Черенок колол ладонь засохшим обломком ветки. В темноте я нащупала тяжелый люк, оббитый тряпками. Толкнула его плечами и шеей, он со скрипом поддался. Морозный воздух коснулся лица. Лунный свет стелился по лесной поляне, покрытой мерцающим снегом. За спиной послышался треск — видимо, балкор-васоверг расчищал путь. Я не стала испытывать судьбу и вырвалась на зимний холод. Наконец вдохнула студеный воздух. Отвратительная гнилостная вонь все равно въелась в рот и нос. Желудок сжался, горло сдавило спазмом, и меня едва не стошнило. Я заглянула в узкий проход, увидела залитого слезами и перекошенным от злости лицом васоверга. Улыбнулась и захлопнула люк. Взглянула на метлу, хмыкнула и просунула черенок в железные ручки, блокируя выход.

Пусть помучаются. Хотя бы временно.

Не теряя ни секунды бросилась к высоким стенам города, виднеющимся из-за густых макушек елей и сосен. Холод окутывал тело, щепал за лицо, плечи, шею, живот… В какой-то миг я остановилась и подняла одну ногу, разглядывая ступню. Она не горела от мороза, не болела, а пальцы на ней, в отличие от пальцев на руках не ныли.

Я все еще Вестница? Но почему?

Оглянулась на оставленный позади лес. Не время для размышлений. Я посреди зимней студеной ночи в одной мокрой рубашке убегаю от уродов, которые хотят за счет моей жизни освободиться от клятвы.

Посмотрела на стены города и отступила. От Десиена за этими стенами не укрыться. Соггоры могут не поверить мне, а меня к ним могут не пустить просто так. Учитывая хитрость Десиена, нельзя полагаться на удачу. Он запросто выдаст меня за сумасшедшую южанку, и никто не позволит мне и слова вымолвить. Что мне делать, Кейел? Что бы ты посоветовал? Как обхитрить изворотливого лжеца?

Не усложнять то, что можно упростить — это первое. Разобраться с первостепенными проблемами — второе. Вступить в бой и… драться? Нет, только одно — убить.