Тайны этого мужчины

Его грудь вздымается, он медленно продолжает себя ублажать, вибрация от пули проходит по всей его длине и щекочет мои губы, пока я облизываю и ласкаю его. Член дергается на моем языке, а я обвожу его, облизываю и сосу сколько душе угодно, пока Джесси содрогается надо мной, пытаясь выровнять дыхание. Открыв глаза, он смотрит на меня сверху, затем отодвигается, вибрация прекращается, а глухой звук удара чего-то упругого говорит мне, что игрушка сброшена на пол.

Джесси устраивается между моих бедер и задумчиво смотрит на меня, лаская внутреннюю поверхность моих рук. Он что, не собирается снимать с меня наручники? Эротические мотивы «Энигмы» все еще наполняют слух, и это не помогает в моем готовящемся к взрыву состоянии.

— Я мог бы держать тебя так вечно. — Он прижимается губами к моим губам и кружит языком по рту. — Тогда я буду все время знать, где ты находишься.

— Полагаю, таким образом, мы опасно близко окажемся к территории сексуальных рабынь, — бормочу ему в рот. Он не так неразумен, чтобы навсегда приковать меня наручниками.

— И это проблема, потому что?

— Потому что мне хотелось бы думать, что ты хочешь от меня нечто большее, чем мое тело.

— О, я хочу от тебя большего. — Он проводит губами вверх по моему лицу и обратно вниз, снова погружаясь языком в мой рот. — В качестве моей жены.

ЧТО?

В шоке я чуть не прикусываю ему язык. Он продолжает брать мой рот, как будто не сказал только что ничего важного, после того как приковал наручниками и кончил мне в рот.

Наконец, он отстраняется и смотрит на мое ошеломленное лицо.

— Выходи за меня замуж, — мягко требует он.

— Ты не можешь спрашивать меня об этом, когда я прикована наручниками к кровати! — запинаюсь я. Господи, а что, если я скажу «нет»? Он устроит мне вразумляющий трах?

Срань господня! Он так и поступит!

— Кому-то нужен вразумляющий трах? — тихо говорит он, а затем снова захватывает мои губы.

Я в полном шоке. Он не может вытрахать из меня «да»! Смеюсь про себя, потому что он абсолютно точно может и, вероятно, так и сделает.

Он отстраняется, опускает глаза и вздыхает.

— Это шутка, причем очень неудачная.

Он начинает жевать губу, и шестеренки в прекрасной голове вращаются. В конце концов, он снова смотрит на меня, и я пытаюсь избавиться от застывшего на лице потрясения. Это тяжело. Он приковал меня наручниками к кровати, дрочил надо мной, кончил мне в рот, а потом потребовал, чтобы я вышла за него замуж? Этот мужчина действительно сумасшедший, безумец. Я лежу под ним, совершенно ошеломленная, никаких очевидных ответов не приходит мне в голову.

— Ты поглощаешь меня целиком, Ава. Я не могу жить без тебя. Детка, я полностью зависим от тебя. — Его голос мягкий и неуверенный. Мой самонадеянный, властный бывший плейбой нервничает. — Я принадлежу тебе. Выходи за меня замуж.

Я все еще в полном шоке смотрю в его до боли красивое лицо. Даже за миллион лет я не ожидала такого. Я только вчера вечером решила, что по-настоящему перееду к нему, хотя Джесси, в своем обезумевшем сознании, уже неделю назад считал, что я с ним живу. Он отчаянно терзает губу и наблюдает за мной, пока я пытаюсь осознать, что происходит. Мне двадцать шесть, ему тридцать семь. Почему я сейчас думаю о нашей разнице в возрасте? Раньше это не имело значения. Что меня должно больше беспокоить, так это его вызывающие действия. Даже и думать нечего, что он изменится, если я соглашусь выйти за него замуж. Он никогда не изменится, но он такой, какой есть, это часть мужчины, которого я люблю.

— Хорошо, — слово шепотом слетает с губ без особых раздумий. Для нас это естественное развитие. Возможно, немного преждевременное, но спросит ли он меня сейчас или через год, ответ будет тот же. — Ты — моя жизнь, — добавляю я, просто чтобы сильнее выказать свою любовь к нему.

Я хочу быть привязанной к нему навсегда, даже, несмотря на все его сложности. Я люблю его. Он мне нужен.

Ошеломленное выражение, которое было на моем лице, теперь отражается на лице Джесси, и шестеренки вращаются так быстро, что я вижу, как от них валит дым.

— Да? — тихо спрашивает он.

— Это инстинктивно. — Я пожимаю плечами, а затем понимаю, что все еще прикована наручниками к кровати. — Никакого вразумляющего траха не требуется. Теперь можешь меня освободить?

Ударившись в панику, он вскакивает, чтобы достать с прикроватного столика ключ, и быстро расстегивает наручники. Я хватаюсь за запястья, втирая в них немного жизни, но вскоре встревожена тем, как быстро меня поднимают и его тело полностью поглощает мое, когда он прижимает меня к себе. Неужели он думал, что я отвечу «нет»?

Святое гребаное дерьмо! Я только что согласилась выйти замуж за властного, невротичного бывшего плейбоя, зная его всего несколько недель. О боже, у родителей случится аневризма.

Он падает обратно на кровать, увлекая меня за собой, и утыкается лицом мне в шею. Держит в тисках, и у меня нет ни желания, ни возможности сказать, чтобы он успокоился. Я никуда не уйду — тем более сейчас.

— Я сделаю тебя очень счастливой. — Его голос прерывается.