Тайны еврейского секса

Заканчивающий свою каденцию 60-летний президент обратился к юридическому советнику правительства Израиля Мени Мазузу с вопросом о том, что ему делать, если А., бывшая президентская секретарша, вымогает у него 200 000 тысяч долларов, угрожая в противном случае обвинить его… в изнасиловании. Обращаясь к Мазузу, Кацав думал, что наносит упреждающий удар по шантажистке, однако, как вскоре выяснилось, на деле он выстрелил себе в ногу. Будучи вызванной в полицию, бывшая секретарша президента Государства Израиль заявила, что действительно стала жертвой изнасилования со стороны президента. А. подробно рассказывала в полиции, как Кацав впервые начал с ней заигрывать, как она отказывалась от этих домогательств, а в один из дней он развернул ее спиной к себе, снял с нее брюки, затем растегнул свои и вошел в нее сзади. По словам А., она не звала на помощь исключительно потому, что была в шоке и ей… не хотелось терять работу. Вскоре после этого она была повышена в должности, и ей прибавлена зарплата, но — о! ужас! — сексуальные домогательства со стороны президента продолжались. Время от времени он овладевал ею, а временами высказывал «странные желания» — например, чтобы она приходила на работу без трусиков… Иногда во время работы он, по словам А., расстегивал свои брюки, вытаскивал член и говорил ей: «На, подойди, полижи…».

^{обложка субботнего приложения к газете «гаарец»: президент страны обвиняется в изнасиловании}

Из допросов сотрудников президентского дворца выяснились и другие любопытные подробности частной жизни президента. Как оказалось, А. была не единственной «высокопоставленной секретаршей» Кацава. Были и другие, с которыми, как и с А., президент (в Израиле эта должность носит чисто представительский характер и является обыкновенной синекурой) запирался с двух до четырех часов дня в своем кабинете, и в это время было запрещено беспокоить их, так как они решали вопросы «чрезвычайной государственной важности». При этом никто из секретарш ни на круг своих обязанностей, ни на президента не жаловались. Более того, время от времени между ними происходили стычки по поводу того, кто именно будет решать с президентом вопросы «чрезвычайной государственной важности». И все это происходило на фоне непрерывно ухудшающихся отношений Моше Кацава с его женой Гилой и беспрестанных скандалов между ними.

Сам президент Моше Кацав поначалу категорически отрицал, что находился в интимной близости с А., однако за него это, по сути дела, сделали его адвокаты. При этом они настаивали на том, что интимные отношения между Кацавом и А. возникли исключительно добровольно, на основе любовного влечения, которое они испытывали друг к другу. В качестве доказательства адвокаты представили полиции письма, которые А. присылала президенту во время своего нахождения в США. В них она ласково называла его «мой дурачок», признавалась в любви, говорила, что тоскует по нему и т. п. Тот факт, что она пыталась шантажировать президента, был, в свою очередь, подтвержден предусмотрительно сделанной президентом аудиозаписью их последнего разговора.

В итоге следователи вынуждены были признать, что в рассказе А. об изнасиловании слишком много противоречий, и сама нарисованная ею картина явно под это преступление не подпадает. Однако и поверить в то, что 23-летняя девушка могла испытывать любовное влечение к стареющему президенту, они отказывались, а потому поведение президента было квалифицировано полицией как «принуждение к интимной близости на основе злоупотребления служебным положением».

Ну, а дальше сработал «эффект Мордехая»: в течение нескольких недель в полицию обратилось 9 женщин, которые в разные годы работали с Моше Кацавом либо в аппарате партии «Ликуд», либо в тех министерствах, которые ему пришлось возглавлять, и все они говорили об одном и том же: что Кацав их домогался, залезал во время работы к ним под юбку и под кофточку, и в итоге они сдавались, так как в противном случае он угрожал их уволить. Три эти жалобы выглядели убедительно. Кроме того, по ним еще не прошел срок давности, а потому их включили в дело Кацава.

В итоге юридический советник правительства Мени Мазуз, проанализировав все материалы следствия, пришел к выводу, что их недостаточно для того, чтобы суд однозначно признал бы президента виновным даже в принуждении к сожительству, не говоря уже об изнасиловании. В связи с этим прокуратура предложила адвокатам Моше Кацава компромиссное соглашение: они снимают с него самые тяжкие обвинения, а он признает себя виновным в развратных действиях, сексуальных домогательствах и прочих менее тяжких преступлениях, за которые он и получит относительно легкое наказание. При этом свидетельства А. против Кацава были вообще выкинуты из дела.