Тайны Фальконе (СИ)

Изумрудные глаза сверкнули и потускнели. Его лицо освещалось лишь светом плазмы. Кристиан был красив, даже очень. Быть может, из него бы вышла хорошая модель. На щеках появились ямочки, которых никогда прежде я не замечала. Губы парня дрогнули в улыбке, и он отвернулся, глядя в потолок.

— Чего ты боишься больше всего, Элена? — прошептал брюнет. — Прямо сейчас, в эту минуту.

У меня было много страхов. Большинство из них связаны в той или иной степени именно с Кристианом. Страх остаться одной. Страх быть брошенной им. Страх влюбиться в него.

— Ни чего, — в итоге тихо ответила я.

Мне не хотелось, чтобы он знал о моих глупых страхах.

— А я боюсь, — произнёс парень, снова поворачиваясь ко мне. — Только не знаю чего. Этот страх раздражает, делает меня слабее.

— Расскажи что-нибудь, — попросила я. — Раз уж, у нас вечер откровений.

— Что рассказать?

— Например, откуда у тебя столько шрамов? В каких перестрелках заработал их.

Глаза Кристиана вновь сверкнули. Он вздохнул, переводя взгляд к потолку.

— Большинство шрамов никак не связаны с моей работой, — ответил брюнет.

— Тогда откуда они? — нахмурилась я.

— Отцу нравилось делать мне больно, — после недолгого молчания прошептал парень. — Я никогда не любил своих родителей, но всё равно не понимал, почему они так поступают со мной. Выходя на улицу, я видел других детей. Чистых, счастливых, под ручку с мамой. Мне не нравилось наблюдать за этим. Слишком больно для ребёнка. А приходя домой, снова лицезрел, как родители принимают очередную дозу. Как отец, заметив меня, хватал нож и гнался за мной. Не всегда удавалось убежать или спрятаться, как видишь. Потом, истекая кровью, со слезами на глазах, я плёлся к себе в комнату и ложился спать. Там, во сне, было хорошо. В меня никто не тыкал ножом, мне не приходилось постоянно убегать. Самой большой мечтой детства было — исчезнуть. Умереть, чтобы отныне не чувствовать всего этого дерьма. Мне было одиннадцать, когда я обнаружил своих родителей мёртвыми. И мне было плевать. Я просто начал продавать наркоту.

По щеке непроизвольно скатилась слеза. Я быстро смахнула её, отвернувшись. Почему так мало воздуха? Ничтожно мало. Кожа покрылась мурашками, когда по щекам продолжили литься слёзы.

Боже, почему меня не было рядом? Я бы прикрывала его собой, лишь бы этот ребёнок никогда не сломался. Как же больно! Словно все внутренние органы стянулись в тугой узел. Особенно болело сердце.

— Почему ты плачешь? — тихо спросил Кристиан, разворачивая моё тело к себе.

— Мне больно за тебя, — прохрипела я, начиная рыдать ещё сильнее. — Так не должно быть! Ты не заслужил такого отношения! Какого чёрта отец так поступал с тобой!?

Сдерживать слёзы уже не получалось. Огромный ком засел в горле, а руки тряслись от безнадёги и боли. Кристиан притянул меня к себе, утешая. Но это я должна утешать его. У него был отец — монстр, а не у меня.

— Зато я стал сильнее. Во всём свои плюсы, Элена.

Через несколько минут я потихоньку начала успокаиваться.

— Больше не буду тебе ничего рассказывать, — сказал брюнет.

Я подняла на него глаза, недоуменно нахмурившись.

— Что? Ты сразу начинаешь реветь, а я не хочу видеть твои слёзы, — пояснил он.

— Больше не буду плакать, — буркнула я, вытирая нос.

Кристиан многозначительно хмыкнул, кладя свой подбородок на мою голову. От его чёрной толстовки приятно пахло им. Я прикрыла глаза, наслаждаясь запахом.

— Кристиан?

— М?

— Чем ты брызгаешься? Или это порошок? Кондиционер?

Парень рассмеялся, запрокинув голову.

— Секрет, — сквозь смех, ответил он.

Я пихнула его локтем в бок, отворачиваясь. Кристиан приблизился ко мне, желая что-то сказать на ушко, но я резко повернула голову в его сторону, из-за чего наши носы слегка соприкоснулись.

Мой взгляд непроизвольно опустился к губам парня. Появилось дикое желание поцеловать его. Почти животное, граничащее с чем-то нежным. Мы оба застыли в таком положении, явно думая об одном и том же. Ладонь Кристиана зарылась в мои волосы. Но он медлил, пытаясь сдержаться. Брови брюнета дрогнули, образовывая складку на переносице. Моё сердце участило удары, каждый из которых говорил о том, что это неправильно. Нельзя поддаваться искушению. Нельзя…