Тайны финской войны

«2 февраля, — доносил комбат, — батальон занимал перекресток дорог у деревни Лендеры; в столкновении с белофиннами батальон потерял 11 чел. убитыми, 14 ранеными и 32 обмороженными. Противник оставил на поле боя 3 убитых. 13 февраля разведывательный дозор, высланный в направлении на Кухмо- ниеми, был уничтожен засадой противника, который потерь не имел».

После этого Анттила, заручившись поддержкой Ворошилова, отдал приказ: «По имеющимся у меня сведениям, со стороны командования соединений Красной Армии были попытки использовать части ФНА для решения частных боевых задач. Напоминаю, что части ФНА могут быть использованы «ТОЛЬКО ПО ЛИЧНЫМ УКАЗАНИЯМ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ»».

С 1 февраля 1940 года командование частей и соединений ФНА получило разрешение: «Если в вашем распоряжении не окажется националов (лиц карельской и финской национальности. — Б. С), можно комплектовать и русскими». Фактически так и поступали уже с начала января, особенно в танковых и артилле — рийских подразделениях. Зачисляли не только русских, но и представителей других советских национальностей. Так, в списках стрелковых подразделений ФНА встречаются такие далекие от исконно финских фамилии, как Тажибаев, Полянский и Устименко. Поэтому 4 января 1940 года был отдан уникальный приказ:

«В части корпуса поступает пополнение самых разных национальностей. Этим могут воспользоваться в целях антисоветской пропаганды враги Советского Союза и Финляндской Демократической Республики. В целях конспирации приказываю: в частях, имеющих наибольшую прослойку бойцов и командиров нефинской национальности, присвоить бойцам и командирам финские фамилии».

Первым выполнили этот приказ начальник штаба корпуса комбриг Романов, ставший до середины апреля Райкасом, и начальник политотдела Терешкин — Тервонен.

Ускоренный рост численности личного состава корпуса привел к тому, что в 1–м стрелковом полку 1–й стрелковой дивизии из 2500 человек карелов и финнов стало примерно 75 %, во 2–м стрелковом — около 60 %, а в артиллерийском полку — чуть более половины. Заметим, что эта дивизия по планам советского политического руководства должна была первой войти в «освобожденные» Красной Армией Выборг и Хельсинки, чтобы продемонстрировать: Финляндию от ига клики Маннергейма — Рюти — Таннера освободили финские трудящиеся.

Трудности возникали и со знанием финского языка. Большинство бойцов и командиров ФНА знали его плохо или не знали вовсе. Так, командир 1–го полка, незадолго до этого вернувшийся из заключения майор Аланнэ, отдал 20 декабря приказ:

«Всем командирам подразделений выделить преподавателей финского языка, хорошо знающих русский и финский языки; организовать в подразделениях в вечернее время двухчасовые занятия по изучению финского языка, обратив внимание на команды, опросную и разговорную речь. С 21 декабря все команды подавать только на финском языке».

Естественно, за сутки языку не научился никто, и через день появился новый приказ:

«Несмотря на мой приказ о переходе подач команд и разговорной речи на финском языке во всех подразделениях полка, проверкой установлено, что командный состав этот приказ не выполняет. Категорически требую выполнения моего приказа и напоминаю, что за невыполнение приказов виновные будут подвергаться дисциплинарным взысканиям. Командный состав, не знающий финского языка, обязан иметь на руках выписки строевых команд и ими руководствоваться».

Ненамного лучше обстояло дело с обучением языку «родной страны» и в других частях корпуса. В связи с этим начальник штаба корпуса комбриг Райкас — Романов отдал приказание: