Тайны Франции. Заговоры, интриги, мистификации

Мы не можем в точности установить, входил ли заключенный в маске в состав «тройки», оставленной в Пинероле, или «двойки», увезенной в Экзиль. Фраза Дю Жюнка, что Сен-Мар привез вместе с собой в Бастилию «своего старого заключенного, которого он ранее держал в Пинероле», ничего не говорит о том, находился ли этот узник постоянно под надзором Сен-Мара после отъезда тюремщика из Пинероля и до того, как он принял обязанности губернатора Бастилии. Однако логика как будто подсказывает, что «человек в маске» должен был быть в числе «двойки». Ведь Сен-Мар взял заключенных, которых не считалось целесообразным доверять надзору нового коменданта тюрьмы, вероятно, чтобы не приобщить еще одно лицо к тайне этих арестантов. Кроме того, именно к этим двум государственным преступникам было приковано внимание Лувуа. Но в то же время (вопреки мнению новейших исследователей истории «маски») нельзя отрицать, что в переписке Лувуа с Сен-Маром встречаются презрительные упоминания об узниках, перевезенных в Экзиль. Сен-Мару были разрешены довольно продолжительные отлучки из Экзиля, что также не вяжется с заботой о сохранении тайны «маски».

Через пять с половиной лет после переезда Сен-Мара в Экзиль, в конце 1686 года или в начале 1687-го, один из двух узников, доставленных из Пинероля, скончался. Это был заключенный, «страдавший водянкой». Об этом 5 января 1687 года Сен-Мар уведомил Лувуа. Остался один заключенный. Мы знаем, что в отношении него принимались особые меры предосторожности. Во время отлучек Сен-Мара замешавшему его офицеру было категорически запрещено говорить с арестантом. А вскоре Сен-Мара (очередное повышение по службе) перевели на новое место — комендантом крепости на острове Сен-Маргерит, неподалеку от Канна, сохранившейся и поныне, и предписали перевезти вместе с ним оставшегося заключенного. Этому снова предшествовало, как и при переезде в Экзиль, весьма дорогостоящее переоборудование того помещения, в котором после смерти Ла Ривьера предполагалось поместить всего одного-единственного заключенного — Доже. Камера представляла собой комнату размером 30 квадратных метров с высоким потолком и большим окном. Узник был в это время — в апреле 1687 года — болен, и его целых 12 дней переносили в новую темницу на наглухо закрытых носилках, отчего он едва не задохнулся.

Привезенного узника, как сообщал 8 января 1688 года Сен-Мар в письме к Лувуа, поместили в комфортабельное помещение и держали там под крепкой стражей. Между прочим, в этом же письме Сен-Мар писал, что заключенного принимают за герцога де Бофора или за «сына покойного Кромвеля» (явно отсюда идет версия о «маске» как англичанине). Отметим также, что на Сен-Маргерит Сен-Мар прибыл только с одним узником, потом там появилось еще несколько арестантов. Ни их число, ни их имена, ни причины ареста неизвестны. Среди них были протестантские пасторы, подвергавшиеся гонениям после отмены в 1685 году Нантского эдикта (изданного еще Генрихом IV и гарантировавшего права гугенотов). Один пастор что-то писал всюду — на стенах, на белье, царапал на посуде. Отсюда, вероятно, возник рассказ о серебряном блюде.

В 1691 году умер Лувуа. Пост военного министра был передан Людовиком сыну Лувуа — Барбезье. 13 августа того же года в первом своем письме к Сен-Мару Барбезье предписал ему соблюдать прежние предосторожности в отношении заключенного (только один узник интересовал и нового министра). В письме упоминалось, что этот заключенный находился под надзором Сен-Мара в течение 20 лет. Не дает ли это указание ключа к установлению личности томившегося в крепости человека? (Если, конечно, не предположить, что эта цифра неверна и указана на случай перехвата письма, чтобы те, в чьи руки оно попало, не могли по дате ареста определить подлинное имя узника.)

Вернемся опять к нашей «пятерке» 1681 года. Монах был доставлен в Пинероль, по всей видимости, 7 апреля 1674 года, Дюбрей — в июне 1676 года, Маттиоли — в мае 1679 года, Ла Ривьер — вообще до 1680 года был не заключенным, а слугой заключенного. Наконец, Эсташ Доже был помешен в Пинероле с 1669 года, иначе говоря, только он мог находиться к 1691 году под надзором Сен-Мара уже в течение 20 лет, остальные же заключенные — много меньше. Из них монах — 17 лет, Дюбрей — 15, а Маттиоли — 12 лет; 12 и 20 — слишком большая разница, чтобы допустить возможность ошибки со стороны Барбезье.