Тайны Гагарина. Мифы и правда о Первом полете

А референт Келдыша Наталья Леонидовна регулярно звонила и спрашивала: «Мстислав Всеволодович интересуется: у тебя все нормально? С тобой ничего не сделали?» И было в этих вопросах нечто щемящее и трогательное: президент Академии не верил в порядочность тех, кто наверху, – а вдруг не сдержат своего слова и расправятся с журналистом?! Он прекрасно понимал, что только его защита способна отвести беду от человека.

Я знаю, что было множество людей, которых защищал и спасал Мстислав Всеволодович Келдыш, а потому память о великом ученом и человеке для всех нас священна…

Постепенно болезнь сосудов давала о себе знать. Порой приступы становились невыносимыми. Он начал прихрамывать. Боли в ноге не уходили. Консервативные методы лечения были исчерпаны, требовалась операция.

В Москву прилетел Майкл Де Бекки. С ним М.В. Келдыш познакомился во время визита в США, осмотрел его клинику, дал согласие на операцию, но не в Калифорнии, а в Москве.

Она и была проведена в Институте сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н. Бакулева. Ассистировал американскому профессору А.В. Покровский.

Потом он еще долгие годы будет «опекать» Келдыша.

Де Бекки отказался от гонорара за операцию. Он попросил передать благодарность правительству СССР за ту честь, которую ему оказали, доверив оперировать М.В. Келдыша. «Это ученый, который принадлежит не только России, но и всему миру», – сказал он.

Много лет спустя профессор Майкл Де Бекки прилетит в Москву, чтобы наблюдать за операцией Б.Н. Ельцина. Его вмешательства не потребуется, но гонорар ему будет выплачен. Он не откажется…

Недавно мне довелось лежать в Отделении сосудистой хирургии, которым руководит академик А.В. Покровский.

Случалось, в канун операции мы долго с ним беседовали. Рассказал он и о «своем главном пациенте». Я спросил у него:

– Известно, что пациентов самых разных у вас было великое множество. Кто особенно запомнился?

– Конечно же, Мстислав Всеволодович Келдыш, президент Академии наук СССР. История с ним была достаточно интересная. Мне позвонила его референт Наталья Леонидовна и говорит, что Келдыш хотел бы со мной встретиться. Я приехал к нему в президиум Академии. Честно говоря, не очень помню, о чем шел разговор. Он был довольно короткий, касался общих проблем. Уехал. Так и не понял поначалу, почему он меня позвал. А дело в том, что я в то время уже консультировал в Кремлевской больнице. Благодаря Евгению Ивановичу Чазову, который не боялся привлекать в консультанты молодых специалистов. Меня многократно приглашали, и я уже был в «кремлевке» «своим». Следующая встреча с Мстиславом Всеволодовичем состоялась уже в больнице. Он практически не спал многие месяцы, и его попытались лечить консервативно. Все перепробовали – по-моему, даже иглоукалывание. Но ему ничто не помогало.

– У него было сужение сосудов?

– Да, и очень большое. Оно начиналось еще в животе и захватывало ноги. Редкое заболевание. Он долго не склонялся к операции, но потом стало ясно, что иного не дано. Знаю, что было специальное решение Политбюро, на котором предлагали послать лечить его за границу. Позже я узнал, что во время пребывания в Америке он слетал на один день в Хьюстон, где посмотрел, как лечит Де Бекки. Вернулся и попросил своих сотрудников провести математический подсчет, где надежнее всего лечиться – здесь или там. В этом необычном деле участвовал академик Пирузян, он мне и рассказал подробно об этой истории. Как они считали, не знаю, но получилось так, что лучшие результаты у нас в клинике. Потом в кабинете Бориса Васильевича Петровского – он был и академиком, и министром – состоялся консилиум. Лечащий врач Келдыша доложил ситуацию. Началось обсуждение. Вокруг сидят академики, лишь у вашего покорного слуги нет столь высоких званий. Петровский говорит, что Келдыш категорически отказался делать операцию за границей, но он готов ее сделать здесь. Где? Борис Васильевич говорит, что лучшие условия в «кремлевке» и нужно оперировать там. Молчание. Тогда слово беру я. Говорю, что условия в «кремлевке» лучше, но оперировать его нужно там, где операции на сосудах идут ежедневно, то есть у нас в клинике.

– И что же?

– Борис Васильевич Петровский вдруг резко прервал консилиум, ничего не сказал…

– Ему надо было переговорить с Келдышем?

– Конечно. Вскоре Мстислав Всеволодович оказался в палате по соседству с моим кабинетом. Операцию провел Де Бекки. У Келдыша был тяжелейший послеоперационный период. Не со стороны сосудов, а из-за желудка. Он беспрекословно выполнял все пожелания врачей. Никаких капризов! Он был идеальный больной.

– Полностью доверял врачам?

– Да. К сожалению, у людей такого плана не всегда это бывает…

– А потом вы с ним общались?

– Много раз встречались. У нас добрые отношения сложились…