Тайны герцогини Эйвонли

– Я пока не решил, куда ее пристроить. Ты ведь понимаешь, что она не может жить здесь на правах твоей дочери. Если нам удастся всех убедить, что девочка – дочь твоей покойной кузины, ей будет дозволительно изредка гостить у тебя или тебе наведываться к ней, никто и не подумает дурного. Но надо было сразу поселить ее с няней на детском этаже, напрасно ты привела их в мансарду – со стороны это должно казаться весьма подозрительным. Впрочем, я поговорю с миссис Манн. Объясню, что тебе пришлось спешно забрать двоюродную племянницу к себе, потому что женщина, которая присматривала за ней после смерти матери, больше не может выполнять свои обязанности. Поскольку все случилось внезапно, тебе понадобилось где-то поселить ребенка, а предоставить ей детскую комнату ты не осмелилась без моего разрешения.

Люсинда неуверенно взглянула на мужа. Она ждала вспышки гнева, но он был спокоен, сдержан и суров. И выражение его лица ясно говорило о том, что мольбы напрасны. Глаза Люсинды наполнились слезами.

– Но я нужна своей дочери! Я люблю ее!

– Я понимаю, что девочка успела к тебе привязаться. Тем не менее даю слово, Люсинда, что о ней будут хорошо заботиться. Я не чудовище и не бесчувственный мерзавец, как ты, вероятно, обо мне подумала. Эта девочка – твоя дочь, и она получит хорошее воспитание, подобающее юной леди. Возможно, однажды я даже представлю ее в наших кругах как свою дальнюю родственницу. Пока ничего не обещаю, но, если в дальнейшем ты станешь вести себя благоразумно, я, быть может, позволю тебе изредка видеться с ней. Так или иначе, я сумею обеспечить ей лучшее будущее, чем ты.

Разумеется, герцог понимал, что без его финансовой поддержки Люсинда не справится и не сможет растить дочь в одиночку. А оказывать ей финансовую поддержку он, похоже, не собирался.

– Ты считаешь, что это справедливо? – тихо спросила Люсинда. – Забрать ребенка у матери – справедливо? Каково ей будет расстаться со мной?

У Джастина дернулся уголок рта – он пытался совладать с эмоциями, и ему это удалось, выражение его лица не изменилось.

– Она как-то обходилась без тебя в свои первые годы жизни. Девочка подрастет и привыкнет к новым условиям, которые будут гораздо лучше тех, что могла бы предложить ты, воспитывая ее в одиночестве. К тому же я не вижу другого выхода. Объявить всем, что с нами будет жить твоя внебрачная дочь, означает навлечь позор на весь род Эйвонли. Твоя репутация будет уничтожена, а твою Анджелу всю жизнь будут называть бастардом. Если же ты уйдешь от меня, возьмешь другое имя и станешь говорить, что ты вдова, одна воспитывающая ребенка, кто-нибудь рано или поздно все равно уличит тебя во лжи. Шантажист не оставит тебя в покое, Люсинда, до тех пор, пока будет уверен, что может вытянуть из тебя деньги. Или из меня. Так или иначе, я не позволю тебе уйти. Ты не считаешь, что у тебя передо мной есть некоторые обязательства? Я не принуждал тебя к браку, ты добровольно поклялась перед Господом быть со мной и в радости и в горе. Еще, насколько я помню, ты пообещала любить, почитать и слушаться меня. Намерена ли ты нарушить свою клятву?

– Джастин, прости меня. Я не хотела… – Люсинду душили рыдания оттого, что муж не понимал, как больно ей было лгать ему, и не верил, что она его любит. – Я никогда не хотела тебя обидеть…

– Твоя дочь получит безбедную жизнь и хорошее образование. Ты можешь дать ей больше? Прояви благоразумие, постарайся понять, что так будет лучше для нас всех. Я принял такое решение не для того, чтобы тебя наказать, просто в данный момент не вижу других вариантов. Да, для меня важна честь семьи, Люсинда, но это всего лишь одна из причин. Помимо прочего, я думаю об Анджеле – когда-нибудь она получит доступ в высшее общество, но, если история ее происхождения получит огласку, на ней навсегда останется клеймо позора. Не я устанавливаю правила приличия. Я даже могу с ними не соглашаться и считать их жестокими, но от этого они не изменятся.

Люсинда умирала от стыда. Джастин был абсолютно прав во всем и повел себя более чем великодушно. Он мог бы дать волю гневу и вышвырнуть ее вон без единого пенни, а вместо этого предложил ей шанс сохранить свое положение в обществе и согласился обеспечить достойное будущее ее ребенку. Люсинда, пожелав стать женой герцога Эйвонли, скрыла от него правду о своем прошлом, она лгала ему, обманула его доверие, оскорбила в лучших чувствах, а он готов сделать для нее столько хорошего. Любой другой на его месте поступил бы иначе.

Люсинда подняла голову и посмотрела мужу в глаза:

– Прости меня. Я дурно поступила, Джастин, очень дурно. Ты вправе отречься от меня и потребовать развода. Я понимаю, что своим поступком поставила под угрозу не только свою честь, но и твою.

– Хорошо, что ты осознаешь всю серьезность положения. Я уж думал, придется и дальше тебя увещевать.