Тайны гипноза. Современный взгляд

Тем не менее научному престижу гипноза был нанесен еще один весьма ощутимый удар. Спустя 20 лет после того, как Шарко объявил гипноз болезненным состоянием, бывший приверженец гипноза 3. Фрейд под влиянием целого ряда причин, которые раскрываются в соответствующей главе, провозглашает этому феномену настоящую анафему, создав взамен ему свою собственную лечебную систему.

Это обстоятельство на много лет ощутимо затормозило развитие гипнологии, во многих странах поставив его фактически вне закона. Тем не менее рассмотрев безусловную ограниченность методов психоанализа, немалое число приверженцев фрейдовского учения перешло к освоению гипнотерапии, располагающей богатейшим арсеналом методических приемов и подходов в лечении различных заболеваний.

Характерно, что возобновившийся интерес в мире к гипнозу стимулировал новые исследования, которые существенным образом расширили наши представления об этом уникальном психическом явлении.

Оказалось, что наша повседневная жизнь достаточно многообразно проникнута гипнотическими процессами, и они представляют собой органическую часть естественной жизненной активности человека. Очень точно иллюстрируют это положение нижеследующие слова Стивена Хеллера — подлинного энтузиаста «эриксоновской психотерапии», который считает, что понятие гипноз «содержит в себе медитацию, фантазию, управляемое воображение, глубокую мышечную релаксацию — все, что вызывает обращение человека к собственному внутреннему состоянию и приобретению внутреннего опыта, который становится мудрее и важнее внешней согласованной реальности»[5].

Полная и окончательная реабилитация гипноза, как незаменимого лечебного средства, произошла в связи с многолетней подвижнической деятельностью выдающегося американского гипнолога Милтона Эриксона (1901–1980). Его ближайшие ученики: Джон Гриндер, Ричард Бэндлер, Стив Андреас, Коннира Андреас и др., продуктивно развивая разработки и концепции Эриксона, по сути дела создали самостоятельную отрасль гипнологии — нейролингвистическое программирование, способное формировать гипнотическое состояние «без гипноза».

Длительная и многотрудная судьба гипноза, наиболее общие моменты которой были очерчены выше, тем не менее щедро обеспечивает настоящее гипнологии бесценным научным опытом прошлого. Именно этим вопросам посвящается первая глава книги, которую держит в руках читатель.

Природные механизмы внушаемости

Внушение… представляет собою гораздо более распространенный и нередко более могущественный фактор, нежели убеждение.

В. М. Бехтерев

Знакомая из биологии формула «онтогенез повторяет филогенез» справедлива не только по отношению к закономерностям физического развития человека, но и применительно к становлению его психических функций. Именно филогенетический подход позволяет наиболее четко представить сущность и значение гипнотических явлений в психической жизни не одного человека, а человечества в целом.

Основой гипноза является внушение, поэтому целесообразно дать определение этому понятию в самом начале настоящего раздела. Внушение или суггестия есть непосредственное воздействие речи (информации), имеющей определенную смысловую значимость или императивный, повелительный характер, на психофизиологические функции и поведенческие реакции человека, к которому обращена речь (сигнал). Содержанию сознания, усвоенному по механизму внушения, присущ навязчивый характер, оно с трудом поддается осмыслению и коррекции, превращаясь в некую «внедренную» со стороны программу.

Формирование внушаемости, как одного из важных качеств психики, в процессе филогенеза было обусловлено спецификой развития нервной системы человека в процессе его исторического становления и географической экспансии, и этот вопрос требует специального освещения.

Следует вспомнить, что история человека началась с возникновения человекоподобного питекантропа, по разным источникам, от 1 000 000 до 500 000 лет тому назад. Это существо вело стадный подвижный образ жизни, охотилось на мелких животных, пользуясь в качестве орудия каменным ручным рубилом. Говорить питекантроп не умел, а его половые отношения носили беспорядочный характер.