Тайны городов-призраков

Учитывая дотошность полковника Стемпковского, можно предположить, что он наверняка знал и еше об одной особенности этого края: зыбучие пески. За почти два тысячелетия Танаис мог поглотить (безвозвратно) именно зыбучий песок. Это означало бы, что поиски бессмысленны. Но, скорее всего, он понял, что, вероятно, древние греки тоже кое-что знали о зыбучих песках, а значит, должны были поставить свой город-колонию на «неподвижном» месте. Может быть, его натолкнуло на это название сельца Недвиговка?.. Как бы то ни было, подъезжая к нему, Иван Алексеевич догадывался, что городище надо искать там.

Он нашел «окопы» в нескольких верстах от моря. И не «окопы» даже, а древние укрепления! Ошибки быть не могло: ведь он уже видел Ольвию около Очакова. А здесь вокруг «укреплений» был древний ров. Надо рвом угадывались расползшиеся остатки вала! Похоже, что и впрямь это исчезнувший Танаис. Главное, Стемпковский нашел черепки битой посуды. Это была не турецкая посуда, как заверили его в Таганроге, а самая настоящая греческая посуда — осколки амфор.

А еще Иван Алексеевич поинтересовался и глядел монеты, которые в небольшом количестве были найдены в Недвиговке. Это были монеты Боспорского царства.

И самое главное — ему, военному, стало ясно стратегическое значение этого во всех отношениях удобного возвышенного места. Именно здесь мог быть древний город.

Покинув Недвиговку и прибыв в Ростов, Стемпковский встретился с обладателями схожих находок — и с того же места! Правда, некоторые находки были сделаны не в Недвиговке, но эти немногие исключения не показались искателю важными. Тем более что эти места тоже располагались в основном по течению Мертвого Донца. Иван Алексеевич увидел монеты боспорского царя Савромата I (93— 123 годы н. э.), Котия П (123–132 годы), монеты других царей I—111 веков н. э.

Возвращаясь через несколько месяцев с Волги, Стемпковский проехал тем же трактом. Он все же не поленился и обследовал все указанные ему любителями древностей места. И убедился, что там тоже когда-то жили люди. Но наличие этих поселков (ни в одном из них он не обнаружил следов укреплений и городских стен) при большом городе как раз и говорило в пользу Недвиговки: именно там должен был когда-то кипеть жизнью Танаис.

Так он и написал в письме Ивану Павловичу Бларамбергу, одесскому археологу и нумизмату. Таким образом, задокументированное сообщение И.А. Стемпковского является первым упоминанием об открытии Танаиса, хотя и почти умозрительном. Что ж, и великий Шлиман через пятьдесят лет сначала напишет о том, как и где он раскопает свою Трою (напишет толстую книгу!), а уж потом поедет и раскопает древний город. Правда, книге Генриха Шлимана также предшествовало путешествие его, дилетанта, на холм Гиссарлык, где он постоял, осмотрелся, поднял с земли некий черепок — и, даже не копнув лопатой, отправился в Париж.

Прошло тридцать лет. И.А. Стемпковский скончался молодым через пять лет после того своего путешествия. Возникли новые обстоятельства, потому что наступило новое время.

Ради определенных, в том числе стратегических, целей правительство Николая I стало дополнительно раздавать земли казачеству: близилась новая война с Турцией.

Лев Алексеевич Перовский, министр уделов, много полезного сделавший для развития археологии и сохранения древностей в России, подал докладную записку, прошение императору Николаю, в котором сетовал, что на розданных землях казаки, во-первых, распашут городище в окрестностях Недвиговки, а во-вторых, все, что выворотит из земли плуг, употребят по своему усмотрению: драгоценности присвоят, а каменную кладку, если таковая сыщется, растащат на строения. Пора раскопать городище, могущее оказаться Танаисом. Умный Перовский намекнул и на то, что казаки, кроме древних руин, распашут и имеющиеся там во множестве курганы.

Известна великая жадность Николая I к древним сокровищам, которые он давным-давно особым указом повелел считать своею собственностью, дабы они "пополняли и обогащали музеум Эрмитаж". Царь выделил три тысячи целковых на раскопки. Руководителем раскопок назначили Павла Михайловича Леонтьева, 30-летнего профессора Московского университета кафедры римской словесности и древности. По счастливому совпадению, Павел Михайлович оказался не только знаком с мнением И.А. Стемпковского, но и разделял его. И не только по вопросу раскопок Танаиса.

Впрочем, в добавление к высочайшему разрешению раскопать городище под Недвиговкой, государь повелел, "что посему главная цель всех предпринятых разысканий состоит в открытии художественных произведений древнего искусства", и прямым текстом передал через Перовского: копай курганы.

Законопослушный П.М. Леонтьев приступил к раскопке курганов. И ему страшно не повезло! В отличие от крымских и курганов Черноморского побережья Кавказа, в отличие от курганов царских скифов, курганы меотов и сарматов оказались разграбленными целиком. Пустые Ростовско-Таганрогские курганы только отняли время.