Тайны господина Синтеза

Несмотря на красоту, внешний лоск, строгое воспитание, полученное в почтенной семье, господин Хендрик Ван Прет, муж несчастной девушки, был законченным мерзавцем. Его репутация истинного джентльмена? Ложь! Его любовь к невесте? Ложь! Его порядочность? Еще и еще раз ложь! Корыстолюбец, игрок, распутник, пьяница, лицемер, короче говоря, человек порочный, как каторжник, он прикарманил царское приданое, не испытывая ни малейшей симпатии к очаровательному созданию, питавшему к нему безграничную привязанность. Ах, как ловко подлец притворялся, играя роль воздыхателя!

Сразу же после свадьбы картина резко изменилась. Негодяй оставил всякое стеснение, все его ранее подавляемые инстинкты проявились с возмутительной наглостью. Он решил, что теперь церемониться нечего, сбросил маску и предстал в своем истинном виде.

Наивная, как ребенок, с колыбели окруженная обожанием, бедная молодая женщина, рожденная для любви, но теперь отвергнутая, покинутая грубияном мужем, получила незаживающую сердечную рану. Но, наделенная характером столь же героическим, сколь и гордым, она не проронила ни единой жалобы, старательно скрыла свою беду от отца. Господин Синтез безумно любил дочь, видел, как молодая женщина медленно угасает; отчасти догадываясь о том, что происходит на самом деле, он ловко задавал ей вопросы, надеясь на откровенное признание, но ничего не добился. Его дочь страдала в одиночку. Она таяла, как свеча, а бедный отец, проклиная свою в первый раз бессильную науку, только в последний момент узнал ужасную правду: умирающая проговорилась в бреду.

Старик использовал самые сильнодействующие средства, в том числе и подвластный ему гипноз, который лишь нынче стал с большим успехом широко применяться врачами. В данном случае все было напрасно: любое потрясение могло привести к катастрофе. Таким потрясением оказалось рождение очаровательной дочки. Девочка, чья колыбель стояла рядом с гробом, наречена была, как и ее мать, Анной.

Можно себе представить, что испытывал господин Синтез по отношению к бандиту, убившему его дочь. Старик отказал Хендрику в отцовских нравах на ребенка.

Считая себя вправе вершить правосудие, Мэтр жаждал мести — око за око и зуб за зуб; он неотступно преследовал несчастного, однако пройдоха сумел скрыться. Два года спустя дошли слухи о том, что Ван Прет был убит во время восстания на Суматре. Это было к лучшему, ибо иначе господину Синтезу пришлось бы предстать перед внучкой обагренным кровью ее пусть и недостойного, но все же родного отца.

Легко понять, какой нежностью старик, получивший такой удар, окружил ребенка. Наблюдая, как внучка изо дня в день подрастает, он не спускал с нее глаз, радовался ее первой улыбке, первому лепету, приходил в отчаяние от малейшего крика и пустячной царапины. Ради нее знаменитый ученый мог бросить даже свою работу, какой бы интересной она ни была — ему хотелось уделить внучке все свое внимание и все свое сердце.

Рядом с девочкой семидесятилетний дед сам превращался в ребенка. Он принимал участие в ее играх и в ее обучении, начавшемся сразу же, как Анна сделала первые шаги и заговорила. Господин Синтез был вознагражден за все свои заботы огромной, безграничной любовью этого хрупкого создания! Во внучке мало-помалу воскресала дорогая покойница, чья грация, доброта, нежность, непосредственность и ум были когда-то ему отрадой. Ничто, решительно ничто в ее облике не напоминало об изверге, чье имя она носила, правда, и имени было достаточно!

Однако годы шли, девочка превращалась в пленительную девушку, и господин Синтез чувствовал, как его опасения, чтобы не сказать страхи, растут. Хоть время отчасти и приглушило боль, хоть дитя постепенно, не убив воспоминаний, заняло место своей матери, сердечная рана не зарубцевалась, несмотря даже на чудесное перевоплощение… Господин Синтез волновался и переживал все чаще и чаще — ведь его девочка входила в тот возраст, когда жизнь ее матери была разбита. Наученный горьким опытом, зная, что не сможет превозмочь законы природы, ведущие в конечном итоге к фатальному исходу, старик горестно вопрошал себя: не покинет ли его и это дитя?

К тому же господин Синтез, хотя и был по-прежнему крепок и, казалось, возраст еще долго будет не властен над ним, чувствовал себя старым, очень старым! Впервые, должно быть, он с тоской начал задумываться, что настанет миг, когда ему придется уйти из жизни. Но не сама смерть пугала его. «Бедная девочка, — сокрушался он, — что с ней станется, когда меня не будет?!»