Тайны государственных переворотов и революций

Секретная полиция перерыла одну из Таниных квартир, но нашла только пару безобидных фотографий и письмо ее бывшего мужа: «Кем ты теперь командуешь, мой сержант?». Специалисты ЦРУ обнаружили много странных магнитофонных лент и в течение полутора дней были вынуждены слушать народные песни с боливийского нагорья.

Че поручает Тане пришивать пуговицы, выдавать продукты и слушать передачи последних новостей. От долгих переходов ее ноги стерты: чужие сапоги слишком велики, и в содранную кожу лезут тропические паразиты.

«Мы удачно прошли до Рио-Икира, — записывает Че в свой дневник, — но Таня и Алехандро отстали. Когда померили температуру, у Тани оказалось 39 градусов.» В день они проходят от 40 до 60 километров, взбираются на горы, по канатам спускаются в ущелья, ползут через кустарники, пробиваются сквозь чащу. Их рюкзаки весят от 15 до 25 килограммов. Кольцо окружения сжимается все больше, его поддерживают напалмовыми бомбами.

С группой в 14 человек Че уходит. Хоакина, опытного офицера из повстанческой армии Кастро, он оставляет за главного и приказывает ему водить людей по кругу, не искать никаких стычек с армейскими частями и ждать, пока он не вернется с главным отрядом — примерно дня через три. Они больше не увиделись, целыми месяцами проходив по лесам и не встретив друг друга.

Армия изгоняет группу Хоакина из зоны боев. Вертолеты преследуют геррильерос в горах, сбрасывают на них напалм. Позади остаются четверо погибших. А между беглецами разгорается спор о том, куда направляться. Таня, после двух боев признанная отличным стрелком, критикует Хоакина за нерешительность. Она кричит — не то в гневе, не то из страха. 42-летний командир группы приставляет к ней надзирателя и в свою очередь орет на мужчин, которые предлагают нести ее рюкзак. Он запрещает ей фотографировать.

В записной книжке Таня помечает все промахи командира. Его следовало бы расстрелять, говорит она Эусебио, восемнадцатилетнему партизану, с которым порой беседует. Она мечтает о том часе, когда из джунглей выйдет Че и она сможет предъявить ему весь счет.

Эусебио же не ждет строгого команданте, который обвинил его в том, что он якобы украл две банки молока. У него отобрали винтовку и при первой же возможности выгонят. Таня вначале тоже, как и другие, не разговаривала с ним. Но чем дольше длится этот отчаянный поход, тем больше рассказывает она ему об Аргентине и Европе. Но никогда не говорит о Кубе и ГДР или о своих родителях. У нее нет гражданства, думает крестьянский сын, она человек без родины.

В его глазах она человек, который выступает против страданий и несправедливости вплоть до самопожертвования, как и он сам. «Всю свою жизнь я посвятила освобождению человечества», — написала она на первой странице своего нового дневника, остальные страницы которого из-за сплошных боев остались пустыми.

Чтобы с помощью оружия положить конец голоду и нужде, Эусебио присоединился к партизанам. Но чем дольше они бродят по Андам, тем бессмысленнее представляется ему происходящее. После одного из боев он вместе со своим ровесником Чинголо попадает в плен. Целыми днями его пытают, охранники стреляют в него, одна пуля пробила ему плечо.

Четыре года он просидел в тюрьме. А потом снова начал борьбу против голода и нужды, на этот раз как крестьянский вождь. Удержать его может только смерть, говорит ныне этот человек, отец семерых детей.

Он все еще клянется, что не крал никаких банок с молоком, не был дезертиром и не предавал Таню и других геррильерос. Это Чинголо привел солдат к пещерам, в которых хранилось оружие, медикаменты и продовольствие.

Отрезанные от базы снабжения, в течение четырех месяцев не имеющие связи с Че, герриль-ерос бродят по горам, как голодные, потерявшие хозяина собаки. Таня тянется за группой, отставая часа на три. Если Пако, молодой коммунист, обращается к ней, уходит от разговора. Она не хочет говорить о себе: «У нас и так хватает проблем».

Другие геррильерос много говорят о ее прошлом, но не касаются будущего. Таня носит с собой стихотворение, которое написала в мае: «Сотрется ли однажды память об имени моем? И ничего я не оставлю земле своей любимой? Быть может, зря мы появились на этот свет?».

Когда они добираются до Рио-Гранде, Хоакин запрещает бойцам мыться в реке. Он опасается, что их может выдать мыльная пена.

Крестьянин, у которого они покупают свинью, предлагает себя в проводники. Он должен в узком месте перевести их через Рио-Гранде. «У меня плохое предчувствие», — говорит Таня, обращаясь к Пако, когда они стоят на берегу быстрого потока.

Один за другим бойцы входят в воду, держа винтовки над головой. Крестьянин на прощание машет им рукой. Это сигнал для солдат, которые залегли в кустах вокруг брода. Только Пако уходит от засады, в мгновение ока бросившись в стремнину.

Шесть дней спустя в низовье реки находят рюкзак. Солдат Хосе Саласар Вильяроэль хочет вытащить его из воды и замечает, что он надет на труп. На груди у женщины болтается фотокамера.