Тайны готических соборов

Потолок, разделенный продольными балками на три ряда, опирается на две колонны, прислоненные к стенам, с вырезанными на их лицевой стороне четырьмя каннелюрами.

На завитке правой, в свете единственного окна, освещающего эту маленькую комнату, расположен на подставке из дубовых листьев человеческий череп с двумя крыльями. Это точная интерпретация нового зарождения. исходящего из гниения, следующего за смертью состава при потери им оживляющей летучей души. При смерти тела появляется синяя окраска, переходящая в черную, что символизируется Вороном, эмблемой Caput mortuum[107] Делания. Таков знак и начальное появление растворения, разделения элементов и будущего зарождения серы, окрашивающего и твердого металлического элемента. На черепе помещены два крыла для того, чтобы показать, что при отсутствии летучей и водянистой части, происходит расчленение частей и связи нарушаются Умерщвленное тело превращается в черный прах, имеющий вид угольной пыли. Далее, под действие внутреннего огня, возникающего из этого распада, обоженный прах очищается от своим грубым сгоревшим частей он возрождается чистой солью. которую в процессе варки тайная сила огня постепенно одевает и окрашивает (ил. XLIV).

На капители левой колонны изображена декоративная чаша, на ободке которой видны два дельфина. Цветок, который кажется распущенным из чаши и напоминает по форме геральдическую лилию. Все эти символы относятся к растворителю или меркурию, противоположному символу серы, получение которой изображено на капители другой колонны.

На фундаменте этих опор изображена корона из дубовых листьев, в которую продет пучок этих же листьев, изображающая символ, относящийся в спагирическом искусстве к вульгарному названию сюжета. Корона и капитель, таким образом, изображают полный символ первичной материи, этой державы, которую Бог, Иисус и некоторые другие великие монархи держат в руке на различных изображениях.

В наши намерения не входит подробно анализировать все изображения потолка. Этот обширный предмет потребовал бы специального изучения и вынудил бы нас к частым повторам. Мы ограничимся кратким описанием наиболее оригинальных. Среди них мы прежде всего отметим серу и ее извлечение из первичной материи, что изображено, как мы уже говорили, на каждой, из колонн. Армиллярная сфера, положена в горящий очаг, что очень похоже на одну из гравюр трактата об Azoth’e. Здесь горящие угли помещены вместо Атласе, и это изображение нашей практики настолько правильно, что освобождает нас от комментария. Неподалеку изображен соломенный улей в окружении пчел, часто воспроизводимый сюжет, в частности, на алхимической печи в Винтерхуре. А вот, — какой странный сюжет для часовни! — маленький ребенок мочится в свой сабо. В другом месте тот же самый ребенок стоит на коленях у груды монет, держа в руках раскрытую книгу, а у ног его лежит мертвая змея. — Остановиться ли нам или продолжать? Мы в нерешительности. Деталь, находящаяся в полусвете рельефного орнамента, определяет смысл небольшого барельефа. В самой. верхней части изображена печать в Форме звезды короля магов Соломона. Внизу — Меркурий, вверху — Абсолют. Простой и полный процесс, предполагающий лишь один путь, требующий лишь одной материи и лишь одной операции. "Знающий, как осуществить Делание, имея лишь один Меркурий, нашел все самое совершенное". Так утверждают наиболее известные авторы. Этот союз двух треугольников огня и воды, или серы и меркурия, соединенных в одном теле, порождает шестиконечную звезду, символ Делания и осуществленного Философского Камня. Соседняя картинка изображает руку, сжимающуюкаштан, с объятым пламенем предплечьем; чуть дальше та же рука, выходящая из камня, держит зажженный факел; здесь, рог Амалтон, наполненный цветами и плодами, служит насестом курице или куропатке, — это трудно определить; но сколько эмблем связано с черной курицей или красной куропаткой, поэтому это ничего не меняет в выраженном этим символом герметическом смысле. Вот, перевернута чаша, выскользнувшая из пасти льва, который держал ее в равновесии: это оригинальная версия Solve et coagula Собора Парижской Богоматери; другой сюжет, немного непочтительный: это ребенок, пытающийся разбить четки, которые он держит на коленях; еще дальше, большая раковина, перевязанная спиральными филактериями. На дне потолка, содержащего это изображение, повторен пятнадцать раз графический символ, позволяющий точно определить содержание этой ракушки. Тот же самый знак, заменяющий название материи, изображен на этот раз крупным планом, среди пламени.