Тайны и маски

Рен, не теряя мгновения, ударил прямо в эту точку, собрав остатки сил и задержав воздух, как перед прыжком в воду. Послышался звук, словно от сотни разбивающихся зеркал, Лоренцо резко вынырнул в реальность, хрипя и задыхаясь, и буквально мгновением позже пирамида у стены разлетелась хрустальными брызгами. Он еле успел отвернуться и зажмуриться, чувствуя, как осколки впиваются в и без того израненное тело. Тихо зашипев от новой порции боли, Лоренцо невольно дёрнулся, но разбитые губы снова искривила усмешка. Сила бурлила в нём, требуя выхода, больше ничем не скованная, и Рен сосредоточился на путах. Самый верный и быстрый способ — огонь. Ничего, что ожоги останутся, одним шрамом больше, одним меньше. Ну а к боли он привык уже. И оранжевые язычки пламени скользнули с его судорожно стиснутых пальцев к узлам верёвки, стягивавшей запястья Лоренцо. Кожу обожгло, Рен стиснул зубы, сдерживая хриплый стон, по телу потекли ручейки пота, смывая кровь и грязь и оставляя светлые дорожки. В голове на мгновение помутилось, но Лоренцо яростно мотнул ею, прогоняя слабость и темноту, и спустя несколько мгновений его руки были свободны.

Он медленно выдохнул, бессильно откинувшись на спинку и прикрыв глаза, переводя дыхание, переждал, когда боль на запястьях станет терпимой. Потом снял полотенце с бёдер, поморщившись от очередного укола в боку, стёр с лица и тела кровь, решив заняться осколками стекла от пирамиды позже — только самые крупные выдернул. Заставил мышцы напрячься и расслабиться несколько раз, прогоняя предательскую слабость. Его тело могло выдержать многое, и побои — не самое страшное, что Рен испытал в своих приключениях и заданиях. Да, синяки причиняли неудобство, один глаз до конца не открывался, с рёбрами не всё в порядке, но магия была с ним, и драться Лоренцо вполне мог. Он поднялся со стула, повертел головой, отчего позвонки хрустнули, и обернул кусок ткани вокруг бёдер. Щеголять голой задницей перед обитателями палаццо Лоренцо не имел желания, эта часть его тела предназначалась исключительно для созерцания Контессиной.

При мысли о ней Рен ощутил одновременно и тёплую нежность, и беспокойство — оно обожгло ледяным душем, и он поторопился подойти к стене, где пряталась дверь. Тесс же наверняка там с ума сходит, зная, что с ним что-то случилось, и… Он поспешно проверил связь, теперь снова работавшую в обе стороны, и едва слышно чертыхнулся: эта неугомонная девчонка была где-то рядом! Ещё один повод как можно быстрее выбраться наверх и расставить наконец все точки в этом деле с заговором и письмами Лукреции, как они и хотели с Тесс. Не дай бог, Джованна раньше времени узнает, у кого на самом деле архив, и снова наломает дров. Лоренцо нахмурился, прикрыл глаза и прислонил ладони к кирпичной стене, выглядевшей на первый взгляд цельной. С иллюзиями он тоже умел справляться, этому учили в Академии, и очень неплохо учили. Джованна же, по всей видимости, просто нахваталась разрозненных знаний втайне от всех, и неумело их использовала.

Вот и сейчас камни под руками Лоренцо растаяли, открыв дверь, и с замком он справился тоже без труда: в скважину зашла голубоватая молния, внутри что-то вспыхнуло, посыпались искры, и раздался сухой щелчок. Рен медленно толкнул дверь, взял со стены один из факелов и шагнул в тёмный коридор, в глубине синих глаз загорелся недобрый огонёк.

— Ну что ж, сеньоры заговорщики, а теперь поговорим на моих условиях — негромко произнёс он всё ещё хриплым голосом.

Коридор был пуст до самого конца, и там ждала ещё одна дверь, и Лоренцо уверенно направился к ней, предвкушая, как перекосит лицо хозяйки палаццо, когда он появится перед Джованной.

Глава 18

Со второй дверью Рен справился тоже быстро и поднялся по ступенькам, снова проверив связь: Тесс где-то около палаццо. Значит, у него совсем немного времени, чтобы первым найти Джованну и начать переговоры о сотрудничестве раньше, чем эта сеньора разживётся ещё и владелицей драгоценного архива. Хотя, его Тесси наверняка подготовилась, она ведь умная женщина, но Лоренцо всё равно не хотел подвергать её опасности. Поднявшись наверх, он оказался в обширном погребе, где рядами стояли бочки с вином, и поспешил дальше к выходу, уже почти не обращая внимания на колющую боль в боку и неудобство от мелких порезов. Синяки просто противно ныли, это уж тем более было терпимо. Из погреба Рен выбрался в короткий коридор, с одной стороны которого располагалась кухня, судя по запахам и шуму, а в другом конце виднелась ещё одна лестница.