Тайны и мифы науки. В поисках истины

Одним из первых знаменитых водолазов по праву может считаться Александр Македонский, который около 330 года до нашей эры опустился на дно реки в специальной бочке. А чуть ли не первым изобретателем подводной лодки ученые считают Леонардо да Винчи. Около 1500 года гений эпохи Возрождения оставил чертежи подводного аппарата. Построить субмарину по этим эскизам удалось только в 1620 году. Голландский изобретатель Корнелиус Дреббель (1572-1633) обернул деревянную гребную шлюпку в кожу и добавил трубу, чтобы обеспечить субмарину воздухом. Конечно, тогда еще не было никаких двигателей, их заменили весла, находившиеся по бокам корпуса в кожаных прокладках, которые защищали от проникновения воды внутрь лодки. Первое подводное путешествие Дреббель предпринял по Темзе. В реке, на которой стоит Лондон, вместе с 12 гребцами он пребывал под водой в течение трех часов.

Уже в конце XIX века появились первые подводные лодки, которые погружались не более чем на сто метров. В XX столетии удалось увеличить глубину погружения субмарин до трехсот метров и больше.

Первый регулятор подачи воздуха с поверхности был запатентован в 1866 году французским горным инженером Бенуа Рукейролем, который незадолго до этого изобрел регулятор утечки сжатого воздуха для использования в наполненных загрязненным воздухом шахтах. Этот прибор состоял из контейнера со сжатым воздухом и шланга. Позже Огюст Денейруз адаптировал его для автоматической подачи воздуха под водой. Регулятор работал по принципу сухой и мокрой камер, мембраны и клапана. Система приводилась в движение вдохом (пониженное давление) и выдохом (повышенное давление). Регулятор был способен делать давление в дыхательном аппарате равным окружающему давлению. Именно этот аппарат Жюль Верн описал в своем знаменитом романе «Двадцать тысяч лье под водой».

В 1878 году Генри Флюсс изобрел первый удачный подводный аппарат с замкнутой схемой дыхания, использующий чистый кислород. Однако вскоре у водолазов возникли новые проблемы, так как в то время не было известно, что чистый кислород, вдыхаемый под давлением, становится токсичным на глубине более шести метров и время его вдыхания должно быть ограничено. В 1910-е годы был усовершенствован регулятор подачи кислорода и изготовлены баллоны, которые могли выдерживать давление газа до 200 атмосфер. Это позволило автономному аппарату с замкнутой схемой Флюсса стать штатным спасательным оборудованием для подводного флота Великобритании.

Несмотря на недостатки в применении и риск кислородного отравления, наибольшей популярностью пользовались аппараты с замкнутой схемой дыхания. Во время Второй Мировой войны они использовались всеми воюющими сторонами. В то же время два француза, морской офицер и инженер, работали над изобретением аппарата с открытой схемой дыхания на сжатом воздухе. Это были капитан Жак-Ив Кусто (1910-1997) и Эмиль Ганьян (1900-1979). В сложных условиях оккупированной немцами Франции, в 1943 году они изобрели первый безопасный и эффективный аппарат для дыхания под водой, названный аквалангом, который в дальнейшем Кусто успешно использовал для погружения на глубину до 60 метров без каких-либо вредных последствий.

Слово «акваланг» является торговой маркой и во многих странах мира обозначает только продукцию фирмы Aqualung, основанной Кусто и Ганьяном. В СССР же оно стало общеупотребительным, обозначающим класс дыхательных аппаратов. Хотя современные поклонники путешествий по океанским глубинам с аквалангом и маской уже предпочитают называть себя не аквалангистами, а дайверами.

Мне было совсем не до рифмы,
Когда, оторвавшись от дел,
Плывя над коралловым рифом,
Я вниз через маску глядел.
В пространстве темнеющем этом,
От северной суши вдали
Лиловым и розовым цветом
Подводные твари цвели.
Скалы многоцветным придатком
Светился коралловый риф.
Во мраке мерцали тридактны,
Тяжелые створки раскрыв.
Как сверху спустившийся ангел,
Посланец заоблачных сил,
В небесном прописанный ранге,
Над ними я плавно парил.
Над этим богатством несметным,
Подводный освоившим кров,
Себе я казался бессмертным
Пришельцем из высших миров.
Теперь, когда доля иная
Ко мне пододвинула лед,
Все явственней я вспоминаю
Торжественный этот полет.