Тайны и судьбы мастеров разведки

«От осназа до «Вымпела». Звучит несколько буднично. Вроде как «от пункта А до пункта Б». В школьных учеб­никах никто не проходит этот отрезок с боями — и слава Богу. Но Алексея Ботяна для заброски в тыл готовили со­всем по другой программе. И главным маршрутом в жизни разведчика и диверсанта оказался путь, пролегавший по захваченной врагом территории от Старой Руссы до само­го Кракова. Эта дорога и определила основной вектор его Судьбы. Судьбы особого назначения. А до этого...

Алексей Николаевич в наших СМИ в пору написания этих строк был фигурой незасвеченной. Профессия все-таки накладывает свой отпечаток на личность: не любят разведчики даже после выхода на пенсию «светиться». Не все, но многие. И вот получается, что не все, но многие коллеги, знакомые с Ботяном, не знали, что свою войну против гитлеровцев Алексей Николаевич начал более чем за год до начала Великой Отечественной войны — в чине унтер-офицера польской армии. Родился-то он, что назы­вается, еще при царском режиме — 10 февраля 1917 года в деревне Чертовичи тогдашней Вильненской губернии. Позже эта западная часть Белоруссии отошла к Польше, чье небо от налетов немецкой авиации в 39-м году защищал к западу от Варшавы зенитный дивизион, в котором служил Алексей Ботян. Его орудие, между прочим, уничтожило три вражеских «юнкерса». Ну, а затем, после вступления ча­стей Красной Армии на территорию Западной Белоруссии, бывший унтер-офицер Ботян через врата Высшей школы НКГБ СССР прошел непростой путь до рядового. Но он не считает, что судьба разжаловала его. Она пожаловала его званием гражданина Советского Союза. И он никогда от него не отрекался. Вы помните, как он сказал о Григории Дьяченко? «Наш, советский». И до сих пор не выносит слова «совою>. «Совки» для него, как я понимаю, это те, кто после крушения СССР, держал, извините за просторечие, морду лопатой и разглагольствовал о том, что напрасно-де мы в войну Гитлеру сопротивлялись — жили бы, мол, сегодня, как немцы. Позиция героя-разведчика близка и понятна: Героем можешь ты не быть...

В начале 1944 года перед отрядом Карасева была по­ставлена задача: перейти на территорию Польши и выйти в район Кракова, который немцы превратили в своего рода столицу побежденной страны. Там находилась резиденция гауляйтера Ганса Франка, главного палача польского наро­да. Путь неблизкий. Если бы разведчиков перебросили по воздуху, задача, возможно, упростилась бы. Многие из них, кстати, прошли ускоренную парашютно-десантную подго­товку. У Алексея Ботяна, например, за плечами 25 прыжков. Но вся жизнь разведчика — это как затяжной прыжок без всякой гарантии, что спасительный купол раскроется в критический момент. А в пешем переходе предстояло про­биться, продраться (если отталкиваться от слова «драка») сквозь заслоны неприятелей всех мастей.

А. Ботян: «От бандеровцев на западе Украины мы нес­ли большие потери, чем от немцев. Если в Мухоедовских лесах мы ходили на задания группами по 5—7 человек, то здесь на операцию или в разведку выходило не менее тридцати.

Форсировали под непрерывными бомбежками Буг — со второго раза. Переправились около 400 человек. Еще 400 так и остались на другой стороне. А тут—головорезы из украинской дивизии СС «Галичина». Ну, этих мы здо­рово потрепали, многих взяли в плен.

Карассв, чтобы увести отряд из-под бомбежки, принял решение рассредоточиться, разделиться на три группы. Они должны были следовать друг за другом с интервала­ми в один-два дневных перехода. Командиром передовой группы назначил меня. Построил шодей и спросил: «Кто хочет идти с Ботяном?» Вызвались практически все, кто меня знал. Проблема отбора, поверьте, была нелегкой.

Наткнулись мы как-то на аковцев — отряд Армии Крайовой (Отечествешюй Армии, во главе которой стояли люди пилсудчиковской закалки. Подчинялись они указа­ниям из Лондона, куца сбежало польское правительство Миколайчика. — Очень недружелюбно они нас приняли. К советским относились враждебно. Пошли мы к ним на встречу. На переговоры выходили двое на двое. А позади каждой пары — по два пулемета. Их командир сначала удивился, услышав из моих уст польскую речь. Я по-польски говорил очень даже сносно. Так мой партнер по переговорам весь вскипел: «Ты естем поляк». Все не ве­рил, что я белорус, все хотел выяснить, за сколько я Советам продался. А затем стал интересоваться, с какой целью мы прибыли. Огвечаю: помочь польскому народу освободиться от немцев. А в ответ: «Без вас освободимся. Вы нам здесь не нужны. Отправляйтесь туда, откуда пришли».

В конце концов удалось переломить конфронтационное развитие беседы и перевести ее в более спокойное русло. Дипломатия на войне в редких случаях может оказаться по­лезнее пулеметов. Разошлись мы довольно мирно. Аковцы с нами даже продовольствием поделились, сигарет дали. В общем, обошли мы их стороной без ненужных потерь. А вообще в некоторых отрядах АК у нас уже хорошая агентурная сеть была.