Тайны Инков

Этот общинный труд сочетался с тем, что называется тиауанакской цивилизацией. Город Тиауанако, достигший своего политического и архитектурного величия около 600 года н. э., является священным центром Анд. Пребывающий ныне в руинах, он для Южной Америки означает то же, что Теотиуакан для Мексики или Стоунхендж для Англии: легендарное место, талисман, пробный камень. Именно здесь, согласно мифу, был создан мир, в смысле заложенных Виракочей принципов интегрирования андской земледельческой цивилизации. Руины находятся приблизительно в двенадцати милях от берегов озера Титикака, виднеющегося на северо-западном горизонте. Обращенные к восходу солнца, они являются самым знаменитым археологическим памятником в Южной Америке, Воротами Солнца, над которыми высечено изображение Виракочи.

В период наивысшего расцвета культурное влияние Тиауанако простиралось далеко на север, в глубь центральных Анд и за их пределы. Мифы людей Уарочири в центральных Андах, от которых исходит один из мифов о ламах, подтверждают, что в «самые незапамятные времена» именно Виракоча пришел и показал людям, как создавать земельные террасы и строить ирригационную систему. Но в VII столетии н. э., с возвышением военизированного государства Уари в центральных Андах, близ современного Аякучо, впервые в андскую жизнь вошла организованная война. В 1000 году н. э. Тиауанако будет заброшен, поскольку долгая мрачная эпоха опустилась на андское крестьянство. Инки не понимали (если то не было политической уловкой) значения этого наследия, когда переработали миф о сотворении Анд, чтобы включить свое собственное особое порождение Виракочей у Титикаки, и построили изысканное место поклонения на Острове Солнца.

В течение всех этих столетий наставления Виракочи оставались необходимым культурным инструментом для совладания со сложной физической средой Анд. До сих пор не подвластный времени сохраняется у андского крестьянства фундаментальный религиозный принцип земледельческого общества Анд, которому учил Виракоча. Это принцип взаимодействия — взаимодействия между человеком и силами природы, взаимодействия между жизнью и смертью и взаимодействия между самими людьми. И со времен Виракочи около 200 года до н. э. основной темой андской истории оставались почти что сверхчеловеческие усилия крестьянства по сохранению этого принципа в действии, несмотря на следовавшие друг за другом сокрушительные удары судьбы. Невзирая на войны, пришедшие в VII столетии, невзирая на отход Тиауанако около 1000 года н. э. от духовной основы Анд и раздробление андского народа на несколько воюющих племен, невзирая на завоевания сначала инков, а потом испанцев и на современную эксплуатацию и пренебрежение, аборигены Анд настраивали свою коллективную душу на этот древний лад. Взаимодействие, а не ненависть, была и остается аккуратно уплачиваемой ценой за выживание культуры.

Я не знаю более отчетливого выражения неукротимого достоинства, все еще живущего в душах аборигенов Анд, чем то, которое в 1953 году проявил в Пукио старик, проведший всю свою жизнь в жестоких тисках системы испанской асьенды в качестве крепостного на земле его собственных предков:

«Мы [аборигены/ желаем только того, чтобы правительство распорядилось о раздельном проживании мистис [европейцев] и индейцев и чтобы мы не обращались друг к другу за помощью. Тогда бы стало понятно, кто более ценен здесь, в Пукио. Мы, поскольку бедны, способны жить честно; они же пришли бы к нам за помощью; потому что они не знают, как возделывать землю, ни как ее орошать, ни как собирать урожай, ни как ухаживать за скотом. Ничего. Они ничего не умеют, кроме как садиться на лошадь и отдавать распоряжения. Они бы умерли с голоду, если бы должны были жить отдельно…»

II