Тайны Инков

Версии ацтекских мифов о Кецалькоатле рассеяны по целой дюжине текстов. Из пяти существующих фрагментов, сохранившихся в оригинале на науатле (ацтекском)[111], один относится к началу Пятого Века, или Века Солнца, по ацтекской космогонии, и к роли, сыгранной богом Кецалькоатлем в сотворении человечества Пятого Века. Это событие, зафиксированное в так называемых «Легендах о Сыне», произошло, как говорили, в течение полумифологического Тольтекского периода (приблизительно 600 — 1100 годов н. э.), который начался после того, как великий потоп разрушил Четвертый Мир. По ацтекской схеме, во время конкисты все еще продолжался Пятый Век.

История начинается с замысла собравшихся богов сотворить некое новое человечество, которое бы им поклонялось. Именно Кецалькоатль предпринимает путешествие в Миктлан, землю усопших, чтобы взять там кости предков человечества. Он принесет их обратно на землю богов, которые могли произвести новое воплощение расы. У входа в преисподнюю Кецалькоатль встречает божество земли усопших, двуликого властителя и властительницу Миктлана. Когда он объясняет им свою задачу, властитель и властительница соглашаются пойти ему навстречу, советуя сначала подуть в трубу-раковину. Но божество Миктлана — двулично, и труба оказывается заткнутой. Тем не менее Кецалькоатль преодолевает препятствие и извлекает звуки из трубы. Вынужденные теперь уступить желанию Кецалькоатля, властитель и властительница Миктлана говорят ему, чтобы он взял кости.

Но они приготовили ловушку. Они велят своим «подданным» потребовать разрешением кости. Кецалькоатль протестует и, прибегая к собственной уловке и притворяясь согласным, убегает. Властитель и властительница Земли Мертвых тут же обращаются к своим «подданным»:

«Святые, Кецалькоатль поистине уносит драгоценные кости, Святые, сделайте ему склеп!» Тогда они сделали его для него. Кроме того, его напугал перепел, и так он свалился в склеп, споткнулся и упал без сознания. И драгоценные кости тут же поэтому были разбросаны. Тогда перепел стал клевать их. И когда Кецалькоатль пришел в себя, он зарыдал. Затем он сказал своему науалю [второму «я» духовного мира]: «Мой науаль!/Как будет с ним?» И сразу ему ответили: «Как будет с ним? Он будет погублен. Но позволь ему быть как будет».

Бирхорст замечал: «Этот печальный эпизод наглядно объясняет происхождение человеческой смертности».

Возможно, я был близок к тому, чтобы испытать свой собственный «печальный эпизод». Насколько я мог понять, этот миф был фактически идентичен мифу о Лисе и оросительной канаве. Проблема состояла в том, что уровень обмена между Мексикой и Перу, необходимый для такой идентичности, как предполагается, не имел места.

В центре обоих мифов находится точка декабрьского солнцестояния в звездах. Этот факт в ацтекской версии выражается не только путешествием Кецалькоатля к воротам на землю усопших, но также тем фактом, что для того, чтобы войти туда, надо было проявить способность унести панцирь раковины, символ положения солнца в звездах в декабрьское солнцестояние. Аналогичным образом в центре интереса уарочирийского мифа о «Лисе и Ирригации Бригаде» находится гелиакический восход небесной Лисы в декабрьское солнцестояние. Далее, подобно Лисе, Кецалькоатль пытается «подняться». В случае с Лисой этот подъем находится на горе. В случае с Кецалькоатлем он предполагает попытку возвратиться на землю богов. Для Ацтеков, как и с Олимпами у бесчисленного множества других народов, высшее божество обитало «на вершине Омейокана», на тринадцатом и самом высоком небе.

Таким образом, в обоих рассказах образы включают «попытку» установить колюр солнцестояния, связывая вход на землю усопших с землей богов, и эти попытки завершаются «неудачей». Неспособность Кецалькоатля подняться с драгоценными костями означает, что связи между землей богов и землей усопших были разорваны. Поэтому временные рамки, описываемые мифом, выглядят идентичными временным рамкам уарочирийского предания, а именно после «потопа», когда Лиса «упала», а мост на землю богов через Млечный Путь в июньское солнцестояние был разрушен. Мы избежали длинного отступления, чтобы установить вопрос о дате, благодаря наличию письменных летописей в Мезоамерике. Согласно Бирхорсту, «история Кецалькоатля охватывает годы 1 Тростника (850 год н. э.) через 1 Тростник (902 год н. э.)…». Это — та же самая дата, которая указывается в андской версии. (Смотри рисунки 9.1 и 9.2.)