Тайны Инков

В «Пополь-Вухе» кровные родственники-мужчины Шкик, которая чудодейственным образом оказывается беременной Близнецами, оскорблены — в вопросе о собственности, — когда она настойчиво (и правдиво) твердит о том, что «никогда она не видела лица ни одного мужчины». Рассерженное собрание решает повесить ее на ветвях дерева. Аналогичным образом в мифах с восточных склонов Анд молодая героиня/мать Близнецов обвиняется во всевозможных нарушениях обычаев, потому что «истинный отец» Близнецов является, как было в случае со Шкик, нечеловеческим, сверхъестественным существом. Матери в этих мифах «пожираются» Бабушкой Ягуаром, разительно изображая нормы жестокости и низший статус, уготовленные женщинам при родстве по женской линии.

Эту ситуацию проясняет далее «Пополь-Вух», в котором Повелители Шибальбы, владыки преисподней, представляющие прототипы мужчин Третьего Века, хотят уничтожить Хунахпу и Шбаламке, которые как представители идеальных земледельцев пробуждающегося Века Земледелия предрекают конец этого господства жестоких владык. Хунахпу намеревается взять полностью на себя роль мужа и отца и, следовательно, должна умереть. Поэтому, как объяснял Жирар, «Чилам-Балам» из Чумайеля характеризует Третий Век как такое время, когда «сыновья не имели отцов, а матери — мужей», и люди той эпохи как «такие существа», которые «не имели отцов, жили нищенской жизнью и были живыми существами, но не обладали сердцем».

Опять же в рассмотренных мифах восточных Анд такое же антропологическое восприятие встречается в поистине жутком описании бессердечных мужчин-ягуаров, которые возвращаются с охоты, готовые разнести маленькую хижину, чтобы добраться до тех двух восхитительных кусочков, Близнецов. Снова мы находим изображение человечества Третьего Века — людей ягуара — как бессердечных людей. Люди являются животными. Мать детей буквально пожирается. И дети, чья мать первоначально намеревалась найти их настоящего отца, теперь оставлены без отца под господством и жестоком обращении своих бессердечных мужчин «дядей».

И именно в этом месте меня осенило. Наконец-то я понял, почему Луна была ягуаром: в Третьем Веке из майяского мифа, когда доминирующей экономической стратегией было примитивное земледелие, ведущееся женщинами, когда доминирующим светилом была Луна, когда происхождение прослеживалось по женской линии, господствующая социальная действительность могла бы сравниться с социальной организацией и поведением ягуаров в природе. Я был уверен, что, если поищу зоологическое описание ягуара, я найду аналог социального мира охотников-огородников.

Подобно людям эпохи примитивного земледелия и родства по женской линии, «ягуары обычно пребывают на определенных территориях. В районах, богатых добычей, территория может достигать от пять до двадцати пяти километров в диаметре…» Как мы видели, стратегия эксплуатации именно такой ограниченной тропической территории (со времени отхода от кочевого образа жизни) вызывает уклад домашнего хозяйства с женской линией родства.

Далее, в тропических районах ягуар может размножаться в любое время, но только в период спаривания самец приближается к самке. Самец ягуара, подобно мужчинам мира примитивного земледелия, не жил со своей самкой. В другие времена — подобно женщинам поры примитивного земледелия — она сама была вынуждена заботиться о себе и о своих детенышах. Самцы ягуара, подобно мужчинам из родственников по женской линии, не играют никакой роли в воспитании своего собственного отпрыска. При отсутствии всякого общения со своими собственными детенышами самец ягуара, подобно другим крупным котам, убивает детенышей, включая своих собственных, без предупреждения. Именно такова ситуация в мифах с восточных склонов, когда возвращающиеся самцы охотники/ягуары стремятся съесть Близнецов. А у детей при родстве по женской линии нет отца, готового защитить их.

Южноамериканские мифы о ягуаре разворачиваются под знаком вопроса: «Где же Отец?» Отца-Ягуара, конечно же, нигде не найти, потому что в природе самцы ягуара не ведают роли отца. Напротив, «структура семьи» ягуаров характеризуется свободой и безразличием самцов по отношению к уединению и непропорциональной ответственности самок. «Пополь-Вух» подчеркивает этическую несостоятельность таких привилегий у мужчин Третьего Века, символизируемых гамаком, где — подобно крупным котам — мужчины пребывают в блаженном неведении бесконечного круга женских обязанностей.