Тайны йога-центра

— Да, вступил в его члены в первый же месяц своего пребывания здесь. Но, надеюсь, в этом как раз ничего предосудительного нет — это очень аморфная организация, и, кроме того, туда входят довольно солидные люди — кстати, и ваш дорогой шеф, комиссар Фарук, тоже состоит членом данного общества.

Виджей от неожиданности чуть не ахнул. «Вот так новость!» — подумал он и отвел взгляд в сторону, чтобы не выдать своего удивления от услышанного.

— Оказалось, что мой прадед, хотя и недолго, служил когда-то в Ост-Индской компании. Могу, между прочим, похвалиться — в этом году меня избрали даже казначеем общества, и поэтому я знаю всех тех, кто сейчас состоит его членом, даже тех, кто никогда вам в этом не признается. — Виджей понял, что Мюллер дошел до кондиции, которая способствует откровенному разговору.

В этот момент к столу подошли сразу три официанта, катя за собой небольшую тележку, на которой стояло блюдо с бифштексом, кастрюльки с картофелем, овощами. Все это источало такой неповторимый аромат, что разговор на некоторое время прекратился. Затем первым возобновил его Виджей.

— Насколько стало мне известно, членом вашего общества является также и Джай-баба. Неужели и он какими-то корнями связан с одной из Ост-Индских компаний?

Мюллер прожевал очередной кусок мяса, поднял голову и улыбнулся.

— Я сам, знаете, сначала удивился, сколько людей в каком-то поколении были связаны с Ост-Индскими компаниями. И даже, представьте себе, Джай-баба. Он появился у нас неожиданно — привез его откуда-то из ашрама в предгорьях Гималаев господин Вардан. Оказалось, что он — потомок мистиков, служивших у набоба Бенгалии во времена компании, хотя точных доказательств этому нет. Тем не менее мы приняли Джай-бабу в наше общество, ссудили ему солидную сумму денег на покупку и обустройство йога-центра. И надо сказать, Джай-баба уже не только сумел вернуть ссуду, но и сам во многом нам помогает. Ведь у него теперь большие связи в правительстве, сам президент в последние месяцы не принимает ни одного сколько-нибудь важного решения, не посоветовавшись перед этим с ним. Впрочем, это не секрет, газеты уже сколько раз выступали со своими «разоблачениями». От себя скажу: есть в Джай-бабе что-то успокаивающее, мистическое, вневременное. Хотя, может быть, это мне просто кажется.

— Теперь, извините, но должен задать вам протокольный вопрос — где вы были в ночь убийства? — Виджей доел уже свои оказавшиеся на редкость вкусными овощные котлеты, допил из бокала пиво.

— На этот счет у меня, как говорится, железное алиби — был на заводе в Асике, вечером встречался с рабочими, а потом беседовал в управлении с дирекцией завода.

— Ну а кто, на ваш взгляд, мог быть заинтересован в устранении Смита — ведь иначе это убийство не назовешь?

Мюллер не торопился с ответом — доел последний кусок, вытер салфеткой рот, положил ее на стол.

— Вряд ли могу сказать вам что-нибудь определенное. Насколько мне известно, врагов у него здесь не было. Он мог удивительно ладить с людьми и избегал тех, кто был ему неприятен. Например, он почти никогда не разговаривал с Джай-бабой, считал его обычным шарлатаном. А что, вы уже нашли убийцу?

— Нет. Пока что я только веду расследование и ни к каким выводам относительно личности убийцы Бенджамина Смита еще не пришел. Думаю, что газеты преждевременно закрывают это дело.

— Надеюсь, вы знаете, что Ян Кнутсен выбросился из окна? — спросил Мюллер.

— Здесь тоже не все просто. Не кажется ли вам, что эти обе смерти могли быть между собой связаны? В обоих случаях на первый взгляд имело место самоубийство, и оба — члены Общества наследников Ост-Индских компаний.

— Да, признаюсь, мне тоже как-то стало в последнее время не по себе. Выброситься из окна мог любой, но не Кнутсен — не в его характере, да к тому же он был чрезвычайно религиозный и очень семейный человек. Кстати, к нему вот-вот должна была приехать жена. Ходили, правда, слухи о том, что его финансовые дела в последнее время не очень ладились, но это отнюдь не повод для самоубийства.

Вновь к столу подошли официанты. Двое убирали со стола грязную посуду, третий принес поднос с коньяком и чашечками кофе. Они выпили молча. Виджей понял, что вряд ли можно получить еще какую-то информацию от Мюллера, тем более что надо спешить — Агарвал уже, наверное, давно ждет его с ключом к шифровке, оставленной Бенджамином.

Инспектор снял с колен накрахмаленную салфетку, вытер губы, усы, положил ее на стол — он знал, что у европейцев этот жест означает — надо закругляться.

— Большое вам спасибо, господин Мюллер, за этот вечер. Вы были очень любезны и весьма помогли мне.

— Ну что вы, инспектор, вам удалось выудить так мало из меня, и надеюсь, что это отнюдь не последняя наша встреча, — с улыбкой ответил Мюллер.

Попрощавшись с директором «Биохим (Азия)», инспектор выехал на магистраль и минут через десять остановил машину, чуть не доехав до знакомой виллы.

Казалось, что Махмуд его как раз только и ждал — сидел на плетеном стуле около ворот, закутавшись в серую шерстяную шаль.