Тайны Истинного мира

Он разглядывал, выуженную из бардачка карту области, словно на ней мог найтись городок и нужная улица.

– Поворачивай направо, – хмуро скомандовала я.

– Что? – Он оторвался от изучения нарисованных дорог.

– Я говорю, поворачивай направо. Это улица Ленина, дворами выедем к нужному дому.

Александр бросил настороженный взгляд в мою сторону, но повернул. Машинка споро преодолела крутую обледенелую горку.

– Не смотри так, – процедила я сквозь зубы, – ты прекрасно знаешь, что в этом городе я выросла.

– Я думал, ты все забыла.

– О, у нее бывают озарения! – Ответил за меня Сэм и тут же ойкнул от очередного материнского подзатыльника.

– Мои родители по-прежнему здесь живут?

– Нет, – последовал короткий ответ тоном, запрещающим любые попытки продолжить допрос.

Нужный дом стоял на узкой улице, где заборы терлись друг о друга, а дорога, выровненная укатанным снегом, казалась почти скоростным треком для спуска на санках. Рядом с высокими, выкрашенными в зеленый цвет воротами заботливые хозяева расчистили тропинку. Двухэтажный каменный дом с наклонной крышей и тарелкой антенны на красном боку выглядел ухоженным, опрятным и без сомнения благополучным.

– Сидите пока, – коротко приказал Алекс.

Он вылез из машины, заглушив мотор. Подойдя к воротам, нажал на кнопку звонка, заботливо спрятанного под крохотным козырьком, защищающим его от воды и снега. До нас донесся яростный лай собаки, потом кто-то открыл калитку, пропуская мужчину во двор. Мы сидели в тишине, и все вместе чувствовали неловкость.

– Вам там удобно? – не выдержала я.

– Ни очень, – признался Сэм и снова охнул.

– Послушайте, Маша, – неожиданно заговорил глава семейства, – спасибо, что спасли нас. Мы действительно благодарны.

Я обернулась. Поганкины выглядели более чем жалко. Действие аркана прошло, но все четверо пребывали в самом плачевном положении. Мамаша в огромных очках, со впалыми щеками, от нервного напряжения постоянно моргала и еще больше напоминала черепаху. Старший брат Сэма Наполеон, могучим телосложением, излишне откормленной физиономией и лихорадочным голодным блеском в глазах совсем не походил своего великого тезку. Он шумно принюхивался ко мне, жадно раздувая ноздри. Сам отец, мужчина дородный, украшенный густыми огромными усами, имел приличную залысину и двойной подбородок. Сомерсет, без привычной косметики и агрессивной прически, предстал передо мной совсем юным мальчиком с огромными почти черными глазами и трогательным пушком над верхней губой.

– Все из-за меня. – Я помолчала. – Мне очень жаль. Александр прав, мне действительно нужно извиниться, хотя словами здесь вряд ли что исправишь. Я не знаю, что еще сказать.

Не то, чтобы мне действительно было стыдно, просто было всем понятно: Поганкины ждали сожалений и извинений от меня.

– Не надо никаких слов. – Неожиданно мамаша похлопала меня по руке. Пальцы ее оказались ледяными и как будто неживыми. – Мы инферны. Никто бы не приехал нас спасать, даже если неприятности приключились не по нашей вине.

В этот душещипательный момент ворота отворились, и появился Александр. С самым недовольным видом он подошел к моей двери и, открыв, заявил:

– Выходи. Вы тоже, – кивнул он семейству.

Уж не знаю, кто из нас больше обрадовался тому, что можно выбраться из автомобильчика. Мужчины потягивались и разминали затекшие ноги, я поплотнее запахнула куртку – крепкий мороз пробирал до косточек.

На высоком крыльце нас встречал хозяин дома – среднего роста лысый толстячок в белом халате и с очками на носу-пуговке. Увидев нашу дружную компашку, он издалека заявил:

– Девчонку приму, но ни один инферн не переступит порог этого дома!

– Петр, – рявкнул Алекс, подталкивая оробевшую мамашу Поганкину в спину, – не в твоем положении торговаться.

Толстячок тут же поджал губы и демонстративно зашел в дом, хорошенько хлопнув дверью.

– Чем ты его шантажируешь? – Полюбопытствовала я, осторожно шагая по узенькой тропке между огромных почти до пояса сугробов.

– Арестом. Чем же еще? – безразлично пожал плечами Алекс.

– Да, и он клюнул? – хохотнула я. – А ему не пришло в голову, что наша просьба компрометирует и тебя?

– Умная какая, – буркнул тот. И рявкнул всем остальным: – Шевелитесь, не май месяц на дворе!

Судя по тому, как испуганная хозяйка, супруга Петра, накрывала на стол, постоянно озираясь на семейство Сомерсета, и мне, и им она была рада, как неожиданной чесотке. Зато красавчику Александру улыбалась с особым радушием и подобострастием. Скорее всего, она еще не знала, что он более не являлся главный следователем, а наоборот – стоял вне закона. Я загадала, чтобы они с Петром не читали газет, не смотрели телевизора и узнали обо всем только после нашего отъезда.

Супруга доктора, сильно сторонившаяся Поганкиных, показала две спальни, где нам шестерым предлагалось разместиться на трех кроватях и одном кресле.

– Я думала, мы сегодня уедем, – обратилась я к Алексу.

Красавчик покачал головой:

– Тебе цвет вернут, начнется всплеск. Лучше, чтобы это прошло без свидетелей.