Тайны Истон-Холла

Клерк согласно кивнул, и мистер Пертуи вышел из кабинета прямо на улицу. Выглядел он в своем сером пальто и цилиндре, с палочкой под мышкой, напоминавшей стек, весьма элегантно, и прохожие, направляющиеся по Картер-лейн в сторону Сити, по крайней мере некоторые из них, останавливали на нем взгляд. Если бы они задержали его чуть дольше, то обнаружили бы, что мистер Пертуи неторопливо пересекает улочку, затем соседние переулки и выходит на Нью-Бридж-стрит. Здесь, неподалеку от Ладгейтского цирка, он садится на омнибус, платит кондуктору двухпенсовик и едет по Хай-Холборн в район, где расположено одно из четырех судебных присутствий Лондона — Линкольнс-Инн. Еще две минуты ходьбы, и мистер Пертуи оказывается в приемной мистера Крэбба, где передает клерку свою визитную карточку и спрашивает, может ли он иметь удовольствие видеть хозяина кабинета. Если бы в мрачной приемной мистера Крэбба оказался посторонний, то по поведению мистера Пертуи убедился бы, что с клерком они знакомы давно, а двух соверенов, завернутых в клочок бумаги, достаточно для того, чтобы его просьба была выполнена.

Мистер Крэбб, сидя в кабинете с приятным видом на сады — сейчас они, правда, скованы холодом, деревья почернели и оголились, — перебирал в памяти то немногое, что ему было известно о визитере. И поскольку никакой радости эти воспоминания ему не доставили, раздумывал, не лучше ли просто вернуть карточку вместе с кратким и решительным «нет». Однако по чистой случайности один важный вельможа, собиравшийся провести нынешнее утро в Линкольне-Инн, задержался в парламенте, и мистер Крэбб, которому изрядно надоело помешивать уголь в камине и покрикивать на клерка, был рад возможности хоть на что-нибудь отвлечься. Вот он и велел клерку передать, что примет мистера Пертуи, и в ожидании посетителя прошел в эркер, где, как он считал, и подобает находиться хозяину, встречающему гостя.

Если мистер Крэбб рассчитывал, что мистер Пертуи придет в трепет либо выкажет какие-либо знаки благодарности за то, что к его просьбе снизошли, он заблуждался. Ибо мистер Пертуи вошел в кабинет с таким видом, словно согласие мистер Крэбба увидеться с ним означало лишь признание значительности его персоны. «Боже милостивый, — подумал мистер Крэбб, — да ведь он, кажется, сейчас ударит меня этой палкой!» Но весело помахав ею прямо перед носом у старого законника, мистер Пертуи вновь сунул ее под мышку и слегка наклонил голову.

— Весьма любезно с вашей стороны принять меня, мистер Крэбб. Чрезвычайно признателен.

Мистер Крэбб, наклонив, в свою очередь, голову как бы в знак того, что это и на самом деле любезно с его стороны и мистер Пертуи прав, выражая свою признательность, сосредоточенно смотрел прямо перед собой. Он отметил, что цилиндр и пальто у мистера Пертуи отменно вычищены, челюсть выдается вперед, пальцы цепко держат набалдашник палки, но приговора еще не вынес, лениво прикидывая, что могло привести к нему этого человека, какое поручение либо просьба, прошение наконец.

— Мистер Крэбб, — заговорил мистер Пертуи, — если я не ошибаюсь, у нас есть один общий знакомый. Мне вас рекомендовал его светлость герцог К.

Мистер Крэбб навострил уши. Он действительно дружил с герцогом К., знал все секреты, какие только имелись у этого великого человека, и вообще на протяжении последних тридцати лет вел дела его семьи. К тому же мистер Крэбб весьма ревниво дорожил этой дружбой, и уже одно то, что такой тип, как мистер Пертуи (то есть человек, которого подозревают в убийстве собственного компаньона), называет имя герцога, привело его в сильнейшее раздражение. С другой стороны, осмотрительность, с которой мистер Крэбб всегда вел свои дела, подсказывала ему, что единственным источником любой информации, какой располагал посетитель, мог быть только сам герцог. Именно это и заставило его не отмахнуться сердито от услышанного, а улыбнуться, пусть и сдержанно.

— Его светлость очень щедрый человек.

— Его светлость — просто старый дурак. У него куча денег, которые он ни во что не вкладывает, поместье, уплывающее из-под носа, и чрезвычайно дорогостоящие привычки, от коих он не в силах отказаться. Но конечно, вы знаете его лучше меня.

Тут у мистера Крэбба широко открылись глаза: его шокировали столь вызывающие отзывы о высокородном друге, чья герцогская корона украшена вечнозелеными земляничными листьями, а также то, что мистер Пертуи был в своих суждениях несомненно прав.

— Вы должны простить мне мою резкость, — продолжал меж тем его собеседник, резко сбавляя тон. — Но, видите ли, когда имеешь дело с такими людьми, как его светлость, всегда тянет дать совет, хотя именно его-то, как правило, и не спрашивают.

— Вот именно, мистер Пертуи. Вот именно. Так чем могу служить?

— Буду с вами совершенно откровенен, мистер Крэбб. Мои деньги, деньги, принадлежащие мне по праву, оказались в чужих руках, и мне надо их вернуть.