Тайны Истон-Холла

Мисс Эстер Спаддинг

Суоффем-Гарденс, 17

Севен-Дайалс

Лондон

Дорогая Эстер!

Я обещал написать тебе, и надеюсь, ты признаешь, что слов своих на ветер не бросаю, а это не о всяком скажешь. Как у вас дела, как всем живется? Правда, меня в этом доме не любят, да и, честно говоря, я тоже не очень люблю твоих товарок. Что до меня, то все более или менее в порядке, деньжат на жизнь хватает и крыша над головой есть.

Прислуживать я бросил, теперь приторговываю помаленьку. Есть некоторые дела, которые я предлагаю людям, а кое-чем они меня просят заняться — больше пока сказать не могу. В настоящий момент я вожусь с одним типом, который, видишь ли, все никак не хотел отдавать долг. Он немного попортил мне лицо, но ты не волнуйся, все уже в порядке. Будь хорошей девочкой и черкни мне пару строк, а я скоро снова напишу и расскажу побольше.

Твой покорный слуга,

У. Лэтч

Долго сидела Эстер с этим коротким посланием, которое, с одной стороны, вызвало у нее недоумение, с другой — не на шутку встревожило. По поводу своих дел и торговли ее приятель напустил основательного тумана, и Эстер подумала, что он начал отдаляться от нее. Ей сделалось не по себе — ведь для нее все осталось по-прежнему. Тем не менее мысль о том, что Уильям пошел наверх, грела. В журналах, валяющихся в разных уголках дома, девушка не раз разглядывала изображения модно одетых людей — господ в котелках и стильных пальто, и сейчас ей представилось, что и Уильям в поисках удачи расхаживает по городу в таком виде. То, что его поранили — лицо в шрамах и так далее, — Эстер немного напугало, но она решила, что с мужчинами, или, вернее, с мужчинами определенного сорта, такое случается. К тому же Уильям — парень рослый и сильный, а потому поведение его обидчика вызвало у Эстер чувство некоторого пренебрежения. «Не на такого напали», — говорила она себе, разглядывая лист бумаги. Это занятие доставляло ей удовлетворение, и какое-то время она сидела на кровати, перечитывая фразу за фразой и вглядываясь в подпись Уильяма, затейливо начертанную в самом низу страницы. Эстер настолько увлеклась письмом, что даже не заметила, как распахнулась дверь и с порога кто-то внимательно смотрит на нее.

— Что там у тебя такое? — резко бросила Сара. — Что ты разглядываешь?

— Полагаю, нет ничего дурного в том, чтобы читать письмо, которое мне пришло, — кротко ответила Эстер, складывая лист бумаги и пряча в карман фартука.

После случившегося с ней несчастья подруга заметно сдала. Эстер надеялась, что Сара вернется в их общую спальню, после того как выздоровеет, но та предпочла остаться в чердачной комнате, куда ее поместили по возвращении с бала в Уоттоне. Глядя, как она стоит — с поджатыми губами и блуждающей улыбкой, прислонившись к дверному косяку, — Эстер подумала: до чего странно выглядит ее подружка.

— Какой-то вид у тебя не такой. Случилось что-нибудь? — Тут девушка вспомнила, что накануне видела, как Сара роется на кухне у миссис Уэйтс, и ей все стало ясно. — Опять уксус пила! Это же вредно для тебя. Спроси хоть миссис Уэйтс; уверена, она скажет то же самое.

— Почему ты такая злая? — слезливо проговорила Сара, садясь на кровать и прикасаясь пальцами к пересохшим губам. — Разве так уж много у девушки радостей в жизни? — Она внимательно посмотрела на Эстер, словно стараясь поймать мысль, которая прежде от нее ускользала. — Да, а письмо-то от кого?

— От Уильяма.

— Ну и что он пишет?

— Что у него есть крыша над головой и он больше не прислуживает в доме. Какое-то свое дело заимел.

— У меня тоже было письмо, — продолжала Сара. — В нем про Джо говорилось. Только оно куда-то исчезло. Это ты его взяла?

Эстер промолчала.

— Да, конечно, сама я прочитать его не смогла, и это очень плохо. Но все равно приятно, когда оно под рукой. Как, наверное, и тебе с письмом от Уильяма.

— Сара, тебе не следует пить уксус. Заболеешь ведь, наверняка заболеешь.

Стиснув колени ладонями, Сара медленно покачивалась взад-вперед.

— А без него больно. Нет-нет, дело не в руке. Она давно зажила, я и думать забыла. Голова болит.

— Надо бы тебе к миссис Финни сходить да выпить несколько капель лауданума, — сочувственно сказала Эстер. — У нее целая бутылка есть, я знаю.