Тайны Изнанки (СИ)

Здесь кто-то есть. Думается, враг. Был бы Милиан, он позвал меня по имени, к чему такие эффектно пугающие появления?

Это он, это он, это был он, я уверен, это Морсус.

Только где? Он человек? Или здесь его дух, которым тело мага управляет, как бы сказать, удаленно?

Я едва мог шевельнуться от страха. Хотел о чем-то подумать, но в мозг устремлялся поток ревущих мыслей, с трафиком которых я не справлялся. Они как автомобили сигналили мне о побеге, об опасности, о семье, о Венди, об Улло, Жиле и нуарах, о том, умру я сегодня или нет.

Прошла минута, другая — или вечность. И ничего. Ни единого звука. Будто никого, кроме меня, в зале не было — лампы зажглись благодаря отложенной функции освещения, а дверь снаружи захлопнулась от внезапно налетевшего порывистого ветра. Меня продолжало колотить. Я боялся выглянуть, дать о себе знать этой установившейся тишине, которая, думал я, за маской беззвучия прятала неприятный и даже опасный сюрприз.

Но с другой стороны: я тут сижу не пойми сколько — а где-то в здании еще может быть Милиан. А может и нет: враг мог обвести его вокруг пальца, Улло не нашел здесь следы нахождения Морсуса и ушел в другом направлении. Если всё же Милиан здесь, он мог быть ранен. Чтобы выяснить это, проверить все версии, необходимо двигаться дальше. Рискуя и осторожничая одновременно. Так бывает? Вот и проверим.

Я поднялся, скользя спиной по колонне, перебрал в руке палочку с готовым заклятием, на миг зажмурился, беззвучно выдохнул через рот дрожавшим дыханием, выглянул из-за укрытия.

И встретился лицом к лицу с Морсусом.

Дальше все происходило как в замедленной съемке. Будто кто-то сдерживал мои мысли, мое восприятие действительности. Будто нажал кнопку, чтобы кинопленка медленнее крутилась в барабане. Будто сыпал крахмал и замешивал вокруг меня густой кисель, в котором увязал и маг.

Я действовал неторопливо. Но враг чуть быстрее. Он вскинул сжатую в кулак руку, на пальце блеснул перстень. Я лишь дернул ладонью в каком-то боязливом защищающимся жесте. Маг смотрел на меня не мигая. Я думал весь съежиться и старался зажмуриться, напрасно надеясь, что это смягчит боль, когда меня пронзит магия. Губы чародея двигались, произнося заклятие; камень в перстне сверкал, зажигая внутри себя заряд. Я хотел мотнуть головой и прокричать «нет».

Поздно. Хорошо различимый треск магической материи: выстрел.

Невиданная сила снесла меня пушечным ядром, сорвала с места и швырнула как игрушку. Меня щедро приложило к стене, пронеся по воздуху. Такую боль я не испытывал никогда. В сравнение даже не идет падение с качели в начальной школе. Боль в голове от удара была такой силы, что, казалось, сместила мне мозги и едва не выбила глазные яблоки. Я до крови прикусил язык. Из глаз брызнули слезы. Лопатки, ребра и позвонки словно треснули и смялись, вдавленные моей же массой в твердую каменную облицовку. Ощущение, что отбились все внутренние органы. Секунду спустя я нелепо рухнул на не менее твердый пол. В глазах потемнело. Голова трещала страшнее мигрени. Тело гнуло во все стороны от перенесенного шока. Руки и ноги отказывались повиноваться. Палочки в руке нет, выронил; надеюсь, она где-то поблизости. Я был не в силах подняться на ноги, да что там — даже шевельнуться. Застонал, уронив слабые дрожащие руки на грудь, стараясь прокашляться. В горле что-то стояло. Грудную клетку давило и плющило. Думал скорчиться, утихомиривая боль. Но если даже крохотный вздох мне давался с великим трудом, я не мог подтянуть к себе колени или согнуть шею. Тело понимало: с ним творится какой-то беспредел. Организм в шоке, он не знает, что ему делать, как быть — ведь его никогда так мощно и, главное, ни за что не били. Мысли не желали собираться: они разлетелись каждая в свои стороны и от страха не находили выход из сложившейся ситуации. Мне сигналили: всё очень плохо, не знаем, что делать. Я тоже. Видимо, только погибать, если меня не собираются возвращать в форму.

Когда маленьких детей обзывают их ровесники и первые не могут ответить по справедливости, то начинают плакать и ищут утешения в маминых объятиях. Вот я сейчас тоже ощущал себя таким, униженным и оскорбленным, не умеющим ответить соизмеримо, нуждающимся в поддержке и утешении. Но никого, кто мог бы прийти мне на помощь, нет. Я не успел подать сигнал спасения. Морсус позаботился, чтобы на этаже оказались только мы одни, чтобы никто нас не услышал. Выстоять одному, «зеленому» магу, перед сильным чародеем у меня не получится. Любая попытка напасть на него заранее обречена на провал. Да о каком нападении речь! Я лежу, охваченный волной стреляющей по мне боли, с полным ощущением безнадежности и страшными мыслями о скорой кончине и понимаю, что даже еще не начавшаяся битва уже проиграна.

Странно, в ушах стоял такой звон, такое клокотание океанской бури, но я разобрал слова Морсуса, произносимые словно издалека.