Тайны католических монашеских орденов

Чтобы понять, почему Филипп Красивый был настолько уверен в своей безнаказанности, следует оговориться, что время его правления было ознаменовано целым рядом политических процессов над людьми церкви. Филиппа Красивого назвали так не только из-за его внешности, но и потому, что было невозможно выделить особо какую-либо черту его характера. За всю историю существования французской монархии королям присваивались разные эпитеты: Добрый, Счастливый, Веселый, и только Филиппа прозвали Красивым. Об этом короле говорили, что «у него красивое лицо, но он не умеет;ни говорить, ни думать».

Приближенные короля пользовались его недалекостью и часто принимали решения, более созвучные с их волей, нежели с интересами Филиппа Красивого. Фраза «Король велел выразить в его присутствии…» стала поводом для насмешек. Он не мог не только произнести речь по какому-либо поводу, ему с трудом давался даже обычный комплимент. Именно поэтому он попадал под влияние умных и льстивых людей, сумевших втереться в доверие к монарху. Среди них особо интересной фигурой являлся королевский легист Гийом де Ногаре, профессор права.

Ногаре сумел сделать блестящую карьеру — от бокерского судьи до заседателя королевского совета, где держал речи, отличающиеся изяществом и остроумием. Филипп Красивый заметил талантливого заседателя и в 1299 году явил ему свою милость, посвятив в рыцари.

Не прошло и года, как король доверил Гийому ответственную миссию — участвовать в посольстве к Папе Римскому. Первое дело Ногаре на дипломатическом поприще потерпело полное фиаско: несдержанный на язык, он позволил себе оскорбительную реплику в адрес Бонифация VIII. Результатом подобного шага явился полный провал миссии. Посольство ни с чем отбыло в Париж, а в душе мстительного Ногаре навсегда поселилась ненависть как к институту папства вообще, так и к Бонифацию в частности.

Через год последовал первый судебный процесс, на котором в качестве обвиняемого выступал епископ Бернар Сессе. Ногаре, произнося обвинительную речь, инкриминировал епископу довольно туманно обозначенные преступления. Задача Гийома заключалась в том, чтобы сделать более весомыми обвинения в предательстве и оскорблении короля, выдвинутые канцлером Пьером Флоттом.

В своей язвительной речи Ногаре вменял в вину Сессе ересь, симонию, богохульство и гнусности, суть которых не уточнялась. Вышестоящему священнослужителю удалось отстоять Сессе, но церковь долго не могла прийти в себя, пережив столь чувствительный удар по своей репутации.

В 1302 году герцоги Бургундский и Бретонский сделали все для того, чтобы примирить Филиппа Красивого со Святым престолом, но их попытка оказалась бесплодной. Летом того же года во Фландрии погиб в бою канцлер Пьер Флотт. Место главного советника короля занял Гийом де Ногаре, что окончательно свело на нет все надежды на компромисс.

С этого времени Ногаре был всецело захвачен мыслями о предстоящем реванше. Для того, чтобы пошатнуть позиции Бонифация VIII, требовалось собрать церковный собор, однако никто, кроме Папы Римского, не мог сделать это.

Большинство людей в подобной ситуации признали бы свое поражение и отступились, но не таков был советник Гийом де Ногаре. Будучи блестящим юристом, он попытался уничтожить Бонифация его же собственным оружием. Дело заключалось в том, что написанные папой Декреталии приводили следующее высказывание Бонифация VIII: «Тот, кто публично обвинен в ереси, будет считаться виновным, если он не оправдается перед компетентным авторитетом». Опираясь на данное высказывание, Ногаре задумал явиться в курию и публично обвинить в ереси автора приведенных выше строк, поставив условие, чтобы тот оправдывался перед собором.

12 марта 1303 года состоялось публичное выступление королевского советника в Лувре, где была произнесена обвинительная речь в адрес Бонифация VIII. Ногаре говорил о папе, что «…его уста полны проклятий, его когти и клыки готовы проливать кровь; он терзает церкви, которые должен питать, и крадет имущество бедняков; он разжигает войну, он ненавидит мир, он — гнусность, предсказанная пророком Даниилом». Заключительная часть речи содержала в себе изъявление готовности повторить изложенные обвинения на соборе.

В начале весны Ногаре предпринял путешествие в Рим. Перед отъездом он поручил легисту Гийому де Плезиану произнести обвинительную речь в Лувре на собрании клириков, которое должно было состояться в середине июня. Поручение королевского советника было исполнено. 14 июня с кафедры Лувра прозвучала наполненная ядом речь, обвинявшая Бонифация VIII в ереси и содомии.