Тайны Хеттов

Каникулы в обществе отца — активная подготовка к будущей профессии. «Греческий, латынь — разумеется! Но не забывай, что основа изучения Библии — это еврейский и арамейский языки! А также история древнего Востока!» Бедржих Грозный об этом не забывает. В 8-м классе он самостоятельно изучает еврейский по грошовому немецкому учебнику. Успехи побуждают его год спустя заняться арабским. Он читает также в оригинале «Историю» Геродота (остальные ученики уже отдают предпочтение переводу Квичалы) и обнаруживает, что она «в равной степени поэтическое и историческое произведение, да к тому же удивительно всеобъемлющее: Греция, Египет, Персия, каждая страна в отдельности и все вместе».

Шестиклассник Грозный делит свое время между школой, подготовкой к школьным занятиям, самостоятельными занятиями, Национальным театром, спортом и чтением. «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты». В его списке только что вышедшие новинки Ирасека и Бодлера, пьесы Мольера, Тургенев и Махар, научные журналы и Энциклопедия Ригера, которую он берет том за томом «ради общего образования». Кроме того, он руководит им же созданным кружком чешской и французской литературы.

Все это можно прочесть в различных вариантах в биографиях всех людей, о которых вообще пишутся биографии. Правда, бросается в глаза любовь к филологии и древнему Востоку, но она видна, собственно, лишь ретроспективно, со звонницы его жизненных достижений. И хотя это и не похоже на роман, но в 16 лет Грозный еще не знает о своем жизненном назначении, он еще не специализируется, а лишь набирается сил и, несмотря на необычайно широкий охват, не упускает также из виду подготовку к своей будущей, как он полагает, профессии евангелического священника. Словом, он ведет себя не как гений, а как благоразумный молодой человек.

Лишь поднявшись на крыльях общих знаний достаточно высоко для того, чтобы иметь широкий кругозор, он избирает дорогу, по которой намеревается идти. Пока она еще малоизведана и для него недоступна, но в конце ее — «то самое таинственное, что неизменно влечет!». И вот эпизод — он рассказывал о нем не единожды, последний раз за несколько недель до смерти в стржешовицкой больнице, — в котором впервые проявился весь Грозный. В седьмом классе он пытается раздобыть учебник ассирийского языка. «Не было у меня в ту пору желания более страстного… И вдруг я увидел учебник в витрине магазина юридической книги на Конском рынке, нынешней Вацлавской площади. Почему юридической — не знаю, но стоил он два золотых! Прикидываю, что если два месяца ужинать одним хлебом и через день покупать по полсардельки… Нет, не получается! Отставлю и эти полсардельки. Опять не выходит! Это был самый горький момент за все время моих пражских занятий».

Но его ждало еще большее несчастье. В феврале 1896 года, не достигнув еще и пятидесяти, внезапно умер отец. Для семьи это означало потерю кормильца и квартиры, так как в Лысую должен был приехать новый священник. Мать перебралась в Колин, туда же переехал и Бедржих Грозный, потому что «даже при крайней скромности нельзя было рассчитывать на то, чтобы закончить гимназию в Праге».

Но нет худа без добра — мы имеем в виду не личные чувства Грозного, а его дальнейший жизненный путь. В колинской гимназии преподавал учитель Юстин Вацлав Прашек, один из пионеров чешской ориенталистики, автор первой чешской истории древнего Востока и ряда научных работ, на которые долго опиралась научная литература и у нас и за границей. Эрудиция и педагогические способности Прашека вполне соответствовали университетскому уровню, но во времена Австро-Венгерской монархии кафедра ориенталистики была для Карпова университета слишком большой роскошью. И Прашек остался в провинциальной гимназии. Узнав, что новый ученик собирается по окончании гимназии поступить на богословский факультет и интересуется восточными языками, Прашек завалил его книгами и отдавал ему все свое свободное время. От него Бедржих Грозный усвоил не только азы ассирийского языка и аккадской клинописи, но и ту истину, что долг каждого научного работника популяризировать результаты своих изысканий. Учитель, который оставляет ученика холодным, плохой учитель. Прашек же был учителем превосходным.

В июле 1897 года Грозный с отличием сдал выпускные экзамены в колинской гимназии и, увлеченный ориенталистикой, уехал в Вену, чтобы поступить на евангелический богословский факультет (в Чехии такого не было), как того желал его отец.

— Кто читает историю древнего Востока?

— По этой специальности вот уже два года как никого нет.

— У кого Я могу записаться для изучения ассирийского?

— Ассирийский здесь не преподают.

— А введение в ориенталистику?

— Святая простота, да ведь здесь же не наукой занимаются, а готовят священников! Идите на философский!