Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина

В самой партии стали проявляться брожения, идеологические разногласия по вопросам дальнейшего развития страны и общества. Было совершенно очевидно, что компромиссы коммунистов с ярыми рыночниками должны были иметь место по многим позициям, но только не в сфере идеологии, флага и лозунгов.

Однако эти требования политической борьбы опять были преданы забвению: идеология стала буржуазной, красный флаг сменился трехцветным, лозунги стали антинародными, антисоциальными, антипатриотическими.

Условия для ГКЧП постепенно созревали.

Некоторые политологи, журналисты, генералы считают, что создание и действия ГКЧП были акцией, спровоцированной из-за рубежа. Я придерживаюсь иного мнения: Запад лишь воспользовался беззубостью, бездарностью руководства ГКЧП, а настоящей, истинной провокацией по отношению к Советскому Союзу со стороны Запада стала навязанная его иезуитскими усилиями нашему бывшему партийному руководству так называемая «перестройка» и последовавшие за ней «реформы». Архитекторами, конструкторами, идеологами этих афер были западные разработчики, аналитики спецслужб, а прорабами-исполнителями — россияне Горбачевы, Яковлевы, Шеварднадзе, Ельцины, Гайдары, Чубайсы, Бурбулисы и их окружение.

Вместе с тем думается, что провокация Запада по внедрению «перестройки» и «реформ» в советское общество была лишь одним из специальных организационных направлений ведения «холодной войны» с СССР. Венцом ее, поражением Советского Союза стал девяносто первый год — август в Москве и декабрь в Белоруссии. Цель запада в «холодной войне» была очевидна (ее знали и чувствовали руководители ГКЧП) — растоптать КПСС, разгромить силовые министерства и в конечном итоге ликвидировать могучую державу.

Цель была достигнута. Развалился Союз, теперь разваливается Россия, деградирует общество. За политической трескотней о перестройке, о реформах, о модернизации, о правах человека, как-то ненароком, незаметно потеряли самое главное — простого, рядового человека, и что не менее опасно — сегодня огромными темпами происходит нравственное и моральное разложение общества, и особенно оно катастрофично и, пожалуй, необратимо во всех властных структурах сверху донизу.

Задача задач государства — спасать молодежь.

У самого Виталия Михайловича судьба сложилась непросто.

После тревожной ночи, когда решалась судьба Белого дома, ГКЧП, противостояния, — всего, словом, — он приехал к себе в здание Московского управления. Рано утром решил провести оперативку.

Неожиданно открылась дверь кабинета и на пороге появился человек с возбужденно поблескивающими глазами — настоящий революционер, в общем; как оказалось потом, это был некто Ривкин, помощник Попова Гавриила Харитоновича, возглавившего Моссовет.

— Вы, Прилуков, можете покинуть этот кабинет, — громко заявил Ривкин.

— С какой стати? Не вы же назначали меня на эту должность.

— Неважно, — напористо произнес Ривкин, — пишите заявление об уходе.

Понятно, что это была не личная инициатива какого-то Ривкина.

Виталий Михайлович ушел из системы: он подал рапорт на имя Председателя КГБ (тогда им уже был Бакатин В. В.) с просьбой об освобождении от занимаемых должностей — заместителя Председателя КГБ СССР, начальника Управления КГБ по Москве и Московской области. Рапорт был принят.

В объяснительной записке Прилуков написал «Учитывая политическую ситуацию в стране и в КГБ, не считаю возможным по морально-этическим соображениям обращаться к новому руководству КГБ с какой-либо личной просьбой по вопросу дальнейшей службы в органах КГБ…».

И этому есть объяснение. В заключении по материалам расследования роли и участия должностных лиц КГБ СССР в событиях 19–21 августа 1991 года в отношении Прилукова указывается, что он «…17 августа был ознакомлен Крючковым В. А. с основным замыслом заговора и начиная с 18 августа осуществлял практические меры по участию в его реализации с использованием сил и средств УКГБ. Принимал личное участие во всех совещаниях у руководства КГБ СССР и в МО СССР…».

Человеком Прилуков был всегда деятельным, подвижным контактным, работать ему бы еще да работать, но срубили его, как птицу на лету, выстрелом в упор.

Он ушел из КГБ. Надо было немного оправиться, подлечиться — и такое понадобилось, — и думать, как жить дальше, чем заняться в этой жизни.

Служить людям, которые способны предать, для которых слово «Родина» — пустое слово, которые незамедлительно протянули руки к государственному добру и начали обогащаться, он вряд ли когда сможет… Это, как говорили в таких случаях молодые люди времен Великой Отечественной войны, «ежу понятно»… Надо было думать, чем заняться дальше, — без денег, без зарплаты и дня не протянуть — зубы придется класть на полку.