Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина

В том тихом разговоре, происшедшем в зале ресторана, Черкашин сказал Эймсу, что ему важно знать об агентах ЦРУ, внедренных в КГБ, — и знать это важно в первую очередь потому, что «кроты» могут засечь, вычислить Эймса и сдать его своим американским хозяевам.

Эймс открыто сказал Черкашину:

— В вашей системе очень много американских агентов, и это очень осложняет мое положение.

— Сколько именно агентов? — спросил Черкашин.

— Много, очень много. Это большая агентурная сеть.

— Нам ваша безопасность небезразлична, — сказал Черкашин, — если же она небезразлична и вам, то мы должны вместе посидеть и подумать, как это сделать. Мы должны знать, от кого должны вас защищать.

А способ защиты был один — выковыривать «кротов» из советской разведки одного за другим. Эймс подумал немного, достал из кармана блокнот, вырвал из него лист и начал писать. Закончив писать, он протянул листок этот Черкашину. Тот внимательно прочитал его и, как потом признался, ощутил внутри холод: «кротов» было больше, чем он мог предположить.

— Прошу вас, постарайтесь, чтобы эти люди никогда не узнали обо мне, — попросил Эймс.

Черкашин пообещал.

Тем временем в зал вернулся Чувахин. Отсутствовал он долго, примерно полчаса. Эти полчаса оказались переломными, поворотными.

Надо было срочно ехать в посольство. Черкашин поднялся, поблагодарил и Эймса, и Чувахина за приятную компанию и ушел. Эймс на прощание передал ему довольно увесистый полиэтиленовый пакет. В посольстве Черкашин вскрыл пакет. Там оказались бумаги, рассказывающие о новых операциях, которые ЦРУ начало проводить против Советского Союза.

Черкашин составил зашифрованную телеграмму начальнику ПГУ Крючкову. Невольно подумал о том, что шифрограмма эта заставит строгого руководителя советской разведки удивиться. Так оно и получилось. Таких удач у нашей разведки не было давно.

Как потом написал сам Черкашин, «тринадцатого июня 1985 года нам выпал один-единственный счастливый лотерейный билет из миллиона. Именно такова вероятность “попадания” в человека, который имеет доступ к интересующей разведку информации и при этом еще желание нам ее передавать». Важна была еще и возможность (и желание агента) поддерживать постоянную связь с работниками резидентуры.

А с другой стороны, Виктор Иванович позже признавался, что от информации, переданной Эймсом, на душе скребли кошки, было тревожно, холодно. В его книге есть такие строки:

«Информация, которую нам передал Эймс, была слишком взрывоопасной, чтобы ее можно было безболезненно переварить. Она показывала, что разведывательная система нашей страны была основательно прогнившей.

Я был лично знаком со многими людьми из списка Эймса. Я общался и работал с ними. Пройдет немного времени, и некоторых из них поведут в каменный подвал, поставят на колени и выстрелят в затылок. Я был в ответе за то, что произойдет, впрочем, как и все остальные. Позже одного из этих людей я посадил в самолет, вылетающий в Москву. Да, я выполнял свой служебный долг, но моральная сторона происходящего сдавливала сердце. Лично я считаю, что офицеров КГБ, ставших предателями, следует увольнять из органов и лишать пенсий. Этого достаточно. Не следует прибегать к высшей мере наказания».

Состоялся у Черкашина и откровенный разговор с Крючковым. Владимир Александрович быстро понял, что творится на душе у его подчиненного, утешать, конечно, не стал — не в его это было манере, но и объяснить, почему в нашей разведке появилось столько предателей — «кротов», тоже не смог.

Настроение у Виктора Ивановича сделалось еще хуже. После разговора с Крючковым он ругал себя: нельзя допускать, чтобы кто-нибудь когда-нибудь где-нибудь увидел тебя подавленным, и уж тем более увидел собственный начальник, нельзя показывать свои карты или высказывать свое мнение, положительное или отрицательное, о том, как обстоят дела.

Но жизнь продолжалась, надо было работать, и через некоторое время Черкашин вновь вылетел в Вашингтон.

«Наиболее трудные этапы работы с Эймсом — его поиски и контакт с ним, отработка каналов связи, развитие с агентом личных отношений и особенно доверия друг к другу — были успешно пройдены. Однако в нашей профессии необходимость соблюдения постоянной бдительности не является пустой фразой. Одна ошибка может свести на нет усилия многих лет работы и стоить миллионы долларов».

Сотрудничество с Эймсом продолжалось. Это был великий агент (хотя почему был? — он есть, он жив, только сидит в американской тюрьме и, кто знает, может быть, будет выменян на какого-нибудь важного агента ЦРУ, сидящего у нас, хотя возраст у Эймса уже довольно приличный — ему более семидесяти лет). С его помощью было разоблачено значительное число американских агентов — Леонид Полещук, Геннадий Сметанин, Геннадий Варенник, Сергей Воронцов, Валерий Мартынов, Сергей Моторин, Владимир Поташев, Борис Южин, Владимир Пигузов, Дмитрий Поляков, Владимир Васильев и другие.

Тринадцатого июня 1986 года Черкашин в последний раз встретился с Эймсом, после чего уехал в Москву. Позади остались семь лет работы в Штатах.