Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина

Он предложил новому сотруднику сочинить бумагу, где была бы изложена и концепция, и способы работы разведки в современных условиях, и соответственно — обозначить нужды: какая техника необходима, какие конкретно специалисты и в каком количестве, поработать также и над экономическим обеспечением, и…

В общем, в бумаге должно быть все, все, все.

Сцепинский засел за документ, работал несколько дней и написал такое, что у старого шифровальщика чуть зубы изо рта не повыпадали. Возбудился он невероятно, вскричал:

— Да вы что, сударь? Вы просите штат в сто пятьдесят человек — кто их вам даст? Вы просите валюту, гигантскую сумму — и это в стране, где немало людей, которые и хлеба-то вдоволь не едят! Нет, нет и еще раз нет! Бумагу надо переделать.

Переделали. Хотя Сцепинский стоял на своем, утверждая, что оружие современной разведки — новейшие информационные средства, иначе щи лаптем придется хлебать еще очень и очень долго, — документ передали. В переделанной бумаге штат нового управления урезали до двадцати пяти человек, валюту обрубили настолько, что на деньги те только кнопки и можно было купить.

Наступил час, когда разведначальство было вызвано наверх, на площадь Дзержинского, к самому Андропову Юрию Владимировичу. Андропов поразил Сцепинского тем, что оказался очень доступным и простым человеком — как, собственно, и все умные люди. Разговаривать с ним было легко.

Сцепинский поймал себя на мысли, что он, например, побаивается шифровальщика Сталина — очень уж тяжело бывает иногда общаться с ним, — а вот Андропова не боится нисколько.

Председатель КГБ внимательно изучил бумаги.

— Та-ак, — задумчиво произнес он, — штат двадцать пять человек… Деньги на приобретение оборудования — вполне божеские… Та-ак, — он еще перелистал бумаги, потом еще, и поднял голову. — Юрий Евгеньевич, скажите, вы тоже хотите штат в двадцать пять человек? — неожиданно спросил он у Сцепинского.

Сцепинский не сразу и понял, что обращался Андропов к нему — молодому человеку среди этих убеленных сединой мудрецов. Поспешно вскочил со своего места.

— Нет, — проговорил он неожиданно резко. — У меня свои расчеты.

Андропов закрыл папку с бумагами.

— Понятно. Подготовьте их и… и давайте встретимся еще раз, — сказал он, — уже на вашей территории. Ждите, я приеду к вам сам. А пока готовьте новую бумагу. Посмотрим, что будет в ней.

На том и раскланялись. Сцепинский выдержал презрительные взгляды и нотации шифровальщика, подковырки и замечания более опытных коллег и подготовил свой новый (а точнее, старый) вариант бумаг — описал, так сказать, будущую группу анализа и планирования очень красочно, не пожалев на это слов и цифр, хотя и брал, как он считал, по минимуму.

Размещалась группа в старом купеческом особняке, очень добротно возведенном, уютном — там хорошо работалось. Андропов туда и приехал, вновь выслушал группу, познакомился с разными точками зрения и в результате подписал бумагу Сцепинского… Штат утвердил в сто пятьдесят человек, как и просил Сцепинский, и валюту выделил: двадцать пять миллионов немецких марок.

Теперь предстояло купить новейшую технику, что, может быть, сделать было еще сложнее, чем подписать бумагу у могущественного Андропова. Советский Союз был окружен торговым запретом, как высоким забором, через который не только человек не мог перебраться — даже птица не могла перелететь, вот ведь как, — американцы старались как могли. Невозможно было даже вешалку из мягкой нержавейки купить — это был новый материал… А раз новый, значит, для Советского Союза секретный.

Помогли друзья — вскоре в купеческий особняк привезли мощную ЭВМ. Никто не верил, что это удастся сделать — удалось.

Вот так и родилось могучее управление «И». Разделов, которые начала обрабатывать могучая машина, было несколько: «Персоналии», «Объекты оперативного интереса», «Знание противника о нас» и так далее.

Машина быстро стала своей в центре разведки — вскоре без нее не мыслили уже работы. Сцепинского назначили руководителем контракта с советской стороны. Он начал сам проектировать схемы совмещения нескольких машин, рисовать конфигурации — в общем, работа закипела.

А потом вышла неувязка — пропала секретная схема, подлежащая уничтожению, и Сцепинскому пришлось уйти из управления: за исчезновение таких бумаг обязательно кто-нибудь должен был ответить. В этот раз пришлось ответить Сцепинскому.

Поскольку был он человеком ученым, то пошел работать в систему Академии наук — это было интересно, — и здорово продвинулся по служебной, профессиональной лестнице: стал доктором наук, профессором, заместителем директора института.