Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина

Народу около Белого дома собралось море. Было много пьяных. Было немало людей, которые не понимали, где они вообще находятся и что им предстоит делать. Вспыхивали стихийные митинги – так в России принято. Были среди митингующих бестолково орущие горлопаны и люди опытные, умные – словом, разные. Но чувствовалось, что всем руководят чьи-то опытные головы, кто-то специально направлял к Белому дому толпы людей.

Более того, один из старых оперативных работников Бескова увидел в толпе свою внучку-студентку.

– А ты чего здесь делаешь? – недоуменно спросил он.

– Да нас в институте целый поток посадили на автобусы и вместо занятий привезли сюда.

Час от часу не легче. На площадь перед Белым домом пригнали даже детей.

– Сколько примерно собралось народу? – спросил Шебаршин у Бескова.

– Тысяч шестьдесят, не меньше.

Если предпринять хотя бы легкую попытку штурма, прольется река крови. А это – гражданская война. Ситуация – хуже не придумаешь.

Шебаршин немедленно разыскал по телефону Крючкова, рассказал ему о докладе Бескова, тот обронил мрачно: «Доложите обо всем Агееву…» – и бросил трубку на рычаг.

Шебаршин позвонил Агееву, сообщил ему об обстановке, складывающейся у Белого дома, больше ничего говорить не стал – количество людей, собравшихся там, надо полагать, увеличилось, и увеличилось потому, что запущенная кем-то машина подвоза туда людей, еды, водки работала бесперебойно. Поразмышляв немного, Шебаршин пришел к выводу, что разведку втягивают в гибельное дело, которое может кончиться плохо.

Шебаршин передал Бескову следующий приказ (цитирую по дневнику):

– Борис Петрович, приказываю вам не исполнять ничьих указаний, не уведомив предварительно меня и не получив моего разрешения.

Бесков повторил приказ. Это означало, что он понял Шебаршина.

В самом начале девяностых годов начались очень непростые процессы по выделению из союзных структур российских – и компартии Российской Федерации, и Комитета госбезопасности, и много еще чего. Так вот, председателем КГБ РСФСР был назначен Иваненко Виктор Валентинович.

Сам Иваненко – тюменский, родился в Ишимском районе, на границе с Казахстаном. После окончания индустриального института в Тюмени был приглашен на работу в КГБ. Работал в Нижневартовске, потом в областном центре, затем – в Москве, в инспекторском управлении, где в сорок три года стал генералом – одним из самых молодых в КГБ. Был назначен на должность главы КГБ Российской Федерации и позицию занимал, скажем так, прямо противоположную позиции Крючкова.

Иваненко также рассказывает об августе девяносто первого года.

…Девятнадцатого числа, очень рано, когда над Москвой еще только розовел рассвет, он приехал в Белый дом, к Ельцину. На площади – никого, удручающая пустота, но танки уже стояли. Мощные, тяжелые машины, от которых исходила угрюмая сила, были пока немы и неподвижны, около них не было ни одного человека. Может это обычные декорации для какой-нибудь военной постановки?

Нет, это были не декорации, а настоящие танки – настоящие! Иваненко добрался до первой вертушки – аппарата правительственной связи – и позвонил Крючкову:

– Владимир Александрович, скоро сюда придет народ, – проговорил он не без некого стеснения – все-таки речь вел с очень высоким начальством, с членом Политбюро, – придет, а тут танки.

Крючков в ответ бросил резкое:

– Кто придет? Какой народ? За кого? За Горбачева? – в голосе Крючкова послышалось открытое презрение, он хмыкнул и швырнул трубку на рычаг.

Иваненко потом признался, что он даже растерялся от такой реакции своего высокого шефа. Сотрудников у него было немного – тринадцать человек. С таким составом ни танки не остановить, ни народ развернуть в обратную сторону, ни захват телевидения осуществить, чтобы обратится к стране с призывом в светлое завтра – можно только где-то хорошо пообедать, и все.

Ельцина Иваненко не нашел – нашел Бурбулиса. Бурбулис хорошо понимал, что означают танки, стоящие возле Белого дома, и был встревожен не меньше председателя российского КГБ.

Аппараты правительственной связи в кабинете Бурбулиса работали исправно, все-таки он был правой рукой Ельцина, поэтому оба стали звонить по самым разным телефонам. Цель звонков, как рассказывает Иваненко, была одна – не допустить кровопролития.

Если прольется кровь – это будет страшная страница в истории России… Не надо ее! Иваненко переговорил с Прилуковым – начальником КГБ Москвы и Московской области, с Шебаршиным, с Жардецким, с Бедой – начальником управления правительственной связи, с Карпухиным, чья «Альфа» также находилась наготове, с другими людьми – убеждал, что танки надо отвести, что все вопросы нужно решать тихо-мирно и вернуться к исходной точке, сесть за стол переговоров.

Горбачев сидел в Форосе, что с ним происходило, не было слышно – скорее всего, он решил поступить как обычно… А обычно от решения сложных вопросов он, извините, прятался, просто-напросто уходил в кусты. Это было в его характере – недаром Крючков говорил о нем с таким нескрываемым презрением. А Крючков был человеком жестким и мужественным, это знали все, и друзья, и враги.