Тайны Космера (сборник) (ЛП)

С неба сыпался пепел. В первые дни в этой реальности Кельсер его не видел, но со временем научился различать: пепел проявлялся как крошечные, почти невидимые завитки тумана. Кельсер перешел на бег, и пепел взвился вокруг. Некоторые хлопья проходили сквозь Кельсера, отчего казалось, что сам он пепел — выжженная, гонимая ветром оболочка, сгоревший до углей труп.

Пепла навалило слишком много. Он не должен выпадать здесь в таких количествах. Пепельные горы далеко, и из своих путешествий Кельсер помнил, что пеплопады в этих краях случаются лишь раз или два в месяц. По крайней мере, так обстояли дела до пробуждения Разрушителя. По пути попадались призрачные живые деревья, их души проявлялись крошечными завитками тумана, сияющими, как и души людей.

Кельсер догнал путников, бредущих на запад, к прибрежным городам. Похоже, знать уже сбежала в том же направлении, напуганная внезапным усилением пеплопадов и другими признаками разрушения. Пробегая мимо, Кельсер протянул руку, чтобы, коснувшись, получить представление о каждом человеке.

Молодая мать со сломанной ногой прижимает к груди новорожденного.

Старуха, сильная, потому что у старых скаа нет выбора: слабых часто бросают умирать.

Веснушчатый парень в нарядной рубашке, скорее всего, украденной из особняка лорда.

Кельсер искал признаки безумия или буйства. Он убедился, что такие люди часто могли его слышать, хотя дело не всегда было в явном безумии. Многим не удавалось разобрать отдельные слова, но они улавливали призрачный шепот, отголоски.

Кельсер поднабрал скорость, оставив горожан позади. Судя по свету тумана под ногами, это наезженная дорога. За долгие месяцы бега Кельсер понял когнитивную реальность и до определенной степени смирился с ней. В беспрепятственном прохождении сквозь стены и подглядывании за людьми есть определенная свобода.

Но он был так одинок.

Кельсер постарался не думать об этом и сосредоточился на беге и будущей задаче. Время здесь размывалось, и ощущения, что минуло много месяцев, не возникало. Уж лучше так, чем год сходить с ума запертым в Источнике.

Но Кельсер скучал по людям. Он не мог без людей, бесед, друзей. Без них он чувствовал себя опустошенным. Он что угодно отдал бы за то, чтобы Охранитель, пусть и не в себе, появился и поговорил с ним. После бесконечных туманных пустошей сошел бы даже тот беловолосый Бродяга.

Кельсер старался отыскать безумцев, чтобы хоть как-то пообщаться с другими живыми существами, пусть это и не имело смысла.

«По крайней мере, я кое-чем обзавелся», — подумал он. У него в кармане костер. Когда он выберется из этой передряги, а он непременно выберется, точно будет что рассказать.

4

Кельсер, Выживший в Смерти, наконец взобрался на последний холм, и перед ним раскинулась невероятная картина.

Земля вырастала из тумана, зловещая, темная и необъятная. Она казалась не такой живой, как текучий бело-серый туман, но это было поистине желанное зрелище.

Кельсер издал долгий вздох облегчения. Последние недели выдались особенно трудными. При мысли, что придется еще бежать, становилось тошно, от одиночества в текучем тумане мерещились призраки, в безжизненном ничто вокруг слышались голоса.

Он уже не тот человек, что покинул Лютадель. Кельсер воткнул в землю посох, который позаимствовал с тела мертвого беженца из реального мира. Он упросил посох вернуться к жизни, пообещав новый дом и нового хозяина. Так же он поступил с плащом, который теперь окутывал его плечи, потрепанный по краям, почти как плащ рожденного туманом.

Мешок он тоже сменил, взяв новый из заброшенной лавки. У этого мешка никогда не было хозяина, и он считал своим предназначением лежать на полке и служить предметом восхищения. Тем не менее попутчик из него вышел отличный.

Усевшись, Кельсер отставил в сторону посох, залез в мешок и пересчитал туго свернутые клубки тумана. На этот раз ни один не исчез — вот и хорошо. Если предмет находили или, того хуже, уничтожали в физической реальности, его идентичность менялась и дух возвращался в то место, где находилось тело.

Лучше всего были брошенные предметы. Ими долгое время пользовались, поэтому они имели сильную идентичность, но в физической реальности о них больше никто не заботился. Кельсер вынул из мешка клубок тумана, который был костром, развернул его и окунулся в тепло. Костер начал изнашиваться, в поленьях появились туманные дырки. Кельсер предполагал, что унес костер слишком далеко от изначального местоположения, и расстояние пагубно на нем сказывается.

Он достал и развернул еще один клубок тумана — кожаный бурдюк — и сделал большой глоток. Вода не приносила реальной пользы: она исчезала вскоре после того, как вытекала из бурдюка, да и Кельсер не нуждался в питье.

Но он все равно пил. Вода приятно освежала губы и горло. И Кельсер мог делать вид, что жив.