Тайны кремлевских жен

Мария Ульянова: «В этот и дальнейший приезды они говорили о Троцком, говорили при мне, и видно было тут, что Ильич был со Сталиным против Троцкого. Как-то обсуждался вопрос, чтобы пригласить Троцкого к Ильичу. Это носило характер дипломатический. Такой же характер носило предложение, сделанное Троцкому, быть заместителем Ленина по Совнаркому. Вернувшись к работе осенью 1922 года, В. И. нередко по вечерам виделся с Каменевым, Зиновьевым и Сталиным в своем кабинете. Я старалась их разводить, напоминая запрещение врачей».

Так что это не Коба, а Ленин собирал «тройку»: Зиновьев, Каменев, Сталин против Троцкого!

Бедный самоуверенный Троцкий, уверенный до конца жизни, что Ленин считал его своим наследником! Он не понимал, что «у В. И. было много выдержки. И он очень хорошо умел скрывать, не выявлять отношение к людям, когда считал это почему-либо более целесообразным… На одном заседании Политбюро Троцкий не сдержался и назвал В. И. хули-ганом… В. И. побледнел как мел, но сдержался и сказал что-то вроде: «У кого-то нервы пошаливают» на эту грубость Троцкого. Симпатий к Троцкому он и помимо того не чувствовал» (Ульянова).

Впрочем, симпатий не чувствовал он и к Зиновьеву. «По ряду причин отношение В. И. к Зиновьеву было не из хороших», — пишет Ульянова.

Так что, пожалуй, тогда он любил одного Кобу.

Но все совершенно изменилось осенью 1922 года. «Осенью были… поводы для недовольства Кобой со стороны Ленина». И Ульянова добавляет глухо: «Было видно, что под В. И:, так сказать, подкапываются… Кто и как, остается тайной».

Нет, для Ленина это уже не было тайной.

Коба знает: изменился к нему Ленин, и, конечно, понимает почему. Ленин теперь его враг. И Коба предлагает Каменеву общий бунт: «Нужна, по-моему, твердость против Ильича».

Да, он уже не боится. Врачи отчитываются перед Генсеком. У Кобы есть информация: новый удар неминуем. Ленин не выдержал напряжения борьбы и ненависти. 13 декабря два приступа отправляют его в постель. Второй звонок прозвенел.

10 марта Сталин узнал: удар лишил Вождя и чтения, и письма, и речи. Последний звонок прозвучал…

И тогда последовала просьба, о которой Сталин тут же сообщает письмом членам Политбюро: 17 марта Крупская «в порядке архиконспиративном… сообщила мне просьбу Вл. Ильича достать и передать порцию цианистого калия… Н. К. говорила… Вл. Ильич переживает неимоверные страдания… Должен заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу, и вынужден отказаться от этой миссии… о чем довожу до сведения Политбюро…».

Вряд ли несчастный Вождь уже мог что-то соображать. Это сама Крупская пытается исполнить его прежнюю волю — избавить мужа от мучений. И действительно, Сталин сообщает друзьям по «тройке» Зиновьеву и Каменеву, цитируя в кавычках ее слова: «Надежда Константиновна сообщила… она пробовала дать калий, но «не хватило выдержки», ввиду чего требует «поддержки Сталина».

Он знает нравы своих товарищей: потом они же его обвинят. Нет, пусть Ильич потрудится — умрет сам. И члены Политбюро, естественно, одобрили это решение. Теперь Сталин был чист.

Троцкий писал:

«Ленин скончался 21-го января 1924 года. Смерть уже явилась для него только избавлением от физических и нравственных страданий. Свою беспомощность и прежде всего отсутствие речи при полной ясности сознания Ленин не мог не ощущать как невыносимое унижение. Он уже терпел врачей, их покровительственный тон, их банальные шуточки, их фальшивые обнадеживания. Пока он еще владел речью, он как бы мимоходом задавал врачам проверочные вопросы, незаметно для них ловил их на противоречиях, добивался дополнительных разъяснений и заглядывал сам в медицинские книги. Как во всяком другом деле, он и тут стремился достигнуть прежде всего ясности.

Единственный из медиков, которого он терпел, был Федор Александрович Гетье. Хороший врач и человек, чуждый царедворческих черт, Гетье был привязан к Ленину и Крупской настоящей человеческой привязанностью. В этот период, когда Ленин уже не подпускал к себе остальных врачей, Гетье продолжал беспрепятственно навещать его. Гетье был в то же время близким другом и домашним врачом моей семьи в течение всех годов революции. Благодаря этому мы всегда имели наиболее добросовестные и продуманные отзывы о состоянии Владимира Ильича, дополнявшие и исправлявшие безличные официальные бюллетени.