Тайны Кремля<br />Сталин, Молотов, Берия, Маленков

а) подготавливают и представляют на рассмотрение председателя СНК СССР проекты решений по народнохозяйственному плану (квартальным, и годовым), по планам материально-технического снабжения, а также по отдельным важным вопросам, требующим решения Совета народных комиссаров СССР;

б) принимают оперативные меры по обеспечению выполнения установленных Совнаркомом планов и осуществляют оперативный контроль за выполнением соответствующих решений СНК СССР, принимают от имени СНК СССР обязательные для соответствующих наркоматов и ведомств решения по вопросам текущего оперативного руководства деятельностью наркоматов и ведомств.

3. Утвердить оперативное бюро СНК СССР, ведающее вопросами работы НКО, наркомвоенморфлота, сельскохозяйственных и пищевых наркоматов, наркоматов торговли и финансов, а также комитетов и управлений при Совнаркоме СССР, в следующем составе: Молотов В. М. (председатель), Вознесенский Н. А. (заместитель), Микоян А. И., Андреев А. А., Булганин Н. А., Шверник Н. М.

4. Утвердить оперативное бюро СНК СССР, ведающее вопросами работы промышленных наркоматов и железнодорожного транспорта, в следующем составе: Берия Л. П. (председатель), Маленков Г. М. (заместитель), Вознесенский Н. А., Микоян А. И., Каганович Л. М., Косыгин А. Н.»[497]. Не трудно заметить, что в результате постановления от 6 сентября ликвидация ГКО превратилась в откровенную фикцию. Его, точнее — оперативное бюро ГКО, просто переименовали. Только в соответствии с потребностями времени несколько переориентировали — с выпуска обычных вооружений на производство ядерного оружия, а также, о чем еще предпочитали не упоминать, боевых ракет, радиолокационного оборудования. Также не претерпели корректив задачи и прежнего бюро СНК. Наконец, практически не изменился и состав узкого руководства, включавшего, помимо перечисленных лиц, еще Сталина и занятого исключительно партийными делами А. А. Жданова.

И еще одна весьма существенная деталь. Как явствовало из текста постановления, четыре наркомата — государственной безопасности, внутренних дел, иностранных дел, внешней торговли, а также только что созданное ПГУ юридически остались, как и прежде, вне подчинения СНК.

Какие-либо документы, позволяющие однозначно установить подлинные замыслы Сталина, других членов узкого руководства при ликвидации ГКО, отсутствуют. Однако далеко не случайный разрыв в двое суток между принятием двух, на деле противоречащих друг другу документов ПБ дают некоторое основание для ряда предположений.

По постановлению от 4 сентября роспуск ГКО должен был стать полным и окончательным. Означал лишь одно — автоматическое возвращение прежних, законных, определенных Конституцией, прав Совнаркому СССР в лице его бюро. Усиление, тем самым, возросшей роли Вознесенского и серьезное понижение — членов «триумвирата» военной поры. Поэтому двое суток, с вечера 4 по вечер 6 сентября, скорее всего, и ушли на ожесточенную борьбу между двумя властными группировками. Само же постановление от 6 сентября явилось результатом вынужденного компромисса, свидетельствовавшего о сохранении равенства сил. А вместе с тем сохранение и относительной еще слабости Сталина, отсутствие у него возможности настоять на своем. Ведь если и нужно было создавать оперативные бюро, то совсем не обязательно только два, что усиливало позиции их председателей. Логично было ожидать иного. Возвращения к довоенной практике — к структуре СНК, разделенного на четыре, пять или даже шесть отраслевых бюро. Только такое решение и позволило бы поставить всех претендентов на власть в равное положение и между собой, и перед Сталиным.

На деле же оказалось, что оставили без малейшего изменения прежнюю расстановку сил. Сохранили достаточно прочными позиции Молотова, Берия и Маленкова в государственных структурах. Позволили первым двум поделить, ни на йоту не уступив Вознесенскому, руководство реорганизованным вроде бы Совнаркомом. Третьему же совмещать, как то он делал последние полтора года, лишь чуть-чуть пониженную государственную должность — теперь не вторую, а всего лишь третью в иерархии, с обязанностями второго секретаря партии. Помогла же сохранить статус кво, без сомнения, самая важная тогда для страны проблема: необходимость как можно быстрее создать советскую атомную бомбу.