Тайны Кремля<br />Сталин, Молотов, Берия, Маленков

Затем Сталин напомнил о предложениях советской стороны немедленно заключить пакт мира пяти великих держав, начать сокращение вооружений, запретить атомное оружие. И только потом, в обычной для себя катехизисной форме, остановился на Корейской войне: «Что Вы думаете об интервенции в Корее, чем она может кончиться? Если Англия и Соединенные Штаты Америки окончательно отклонят мирные предложения народного правительства Китая, то война в Корее может кончиться лишь поражением интервентов. Почему? Разве американские и английские генералы и офицеры хуже китайских и корейских? Нет, не хуже… Трудно убедить солдат, что Соединенные Штаты Америки имеют право защищать свою безопасность на территории Кореи и у границ Китая, а Китай и Корея не имеют права защищать свою безопасность на своей собственной территорий или у границ своего государства. Отсюда непопулярность войны среди англо-американских солдат». А в заключение сказал главное: «Считаете ли новую мировую войну неизбежной? Нет. По крайней мере в настоящее время ее нельзя считать неизбежной… Что касается Советского Союза, то он будет и впредь непоколебимо проводить политику предотвращения войны и сохранения мира».

Накануне же, 16 февраля 1951 года, ПБ, собравшееся в составе: Сталин, Булганин, Берия, Маленков, Молотов, Микоян, Хрущев, при участии Сабурова, приняло три взаимосвязанных решения, и определивших более чем на два года судьбы страны. В соответствии с первым, Н. А. Булганина освободили от обязанностей председателя Координационного комитета, иными словами — верховного главнокомандования вооруженными силами страны в мирное время, «ввиду его занятости». Во главе комитета утвердили военного министра А. М. Василевского, а заместителем — начальника генерального штаба С. М. Штеменко. Вторым актом Булганину возвратили прежнее положение руководителя ВПК, отобранное у него с началом Корейской войны:

«Об образовании бюро по военно-промышленным и военным вопросам. Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Министров Союза ССР постановляет: 1. Образовать при Совете Министров СССР бюро по военно-промышленным и военным вопросам. Возложить на бюро по военно-промышленным и военным вопросам руководство работой: а) министерства авиационной промышленности; б) министерства вооружения; в) военного министерства; г) военно-морского министерства. 3. Утвердить председателем бюро по военно-промышленным и военным вопросам тов. Булганина Н. А. и членами бюро тт. Хруничева М. В., Устинова Д. Ф., Василевского А. М., Юмашева И. С.».

Третье решение коренным образом меняло уже саму систему власти в охране.

«Вопрос президиума Совета Министров СССР. Председательствование на заседаниях президиума Совета министров СССР и бюро президиума Совета Министров СССР возложить поочередно на заместителей председателя Совета министров СССР тт. Булганина, Берия и Маленкова, поручив им также рассмотрение и решение текущих вопросов. Постановления и распоряжения Совета Министров СССР издавать за подписью председателя Совета Министров СССР тов. Сталина И. В. (выделено мною. — Ю. Ж.)»[726].

Последняя фраза, как ранее, так и позднее никогда больше не встречающаяся в подобного рода документах — более чем странная. Сложная и для расшифровки, и для понимания, и для объяснения.

Если ее внесли в текст с ведома и согласия Сталина, то тогда она несет следующий смысл. В силу неких определенных и веских, весьма серьезных причин, а ими могли быть либо загруженность какой-то иной, более важной работой, либо серьезное ослабление работоспособности после тяжелого заболевания, Сталин передоверил свои высокие властные полномочия. Позволил сам, и не кому-либо, а Булганину, Берии и Маленкову на неопределенное время вершить судьбы страны от своего имени.

Возможно, конечно, и иное прочтение документа. Если его последняя фраза, как, впрочем, и само решение в целом, появилась вопреки воле Сталина или было принято им лично вынужденно, под сильнейшим давлением на него, то она должна означать прямо противоположное. То, что в тот день первого секретаря ЦК ВКП(б), председателя Совета Министров СССР фактически, но отнюдь не юридически, отстранили от руководства. Но в любом случае, по доброй воле или нет, Сталину пришлось практически отойти от власти. Остаться главой государства лишь символически.

Пока все известные данные заставляют — вплоть до того времени, когда появится, наконец, возможность изучить личный фонд Сталина, все еще остающийся засекреченным в Архиве президента РФ, — склониться в пользу принятия второго варианта толкования последней фразы решения ПБ от 16 февраля 1951 года. Разумеется, подобное утверждение, входящее в абсолютное противоречие со всеми без исключения существующими концепциями, нуждается в веских доказательствах. Есть ли они?