Тайны Кремля

Почему же с Климентом Ефремовичем обошлись столь мягко? Даже несравнимо, скажем, с тем, как поступили с его подчиненным, маршалом Г. И. Куликом — замнаркомом обороны, потом начальником ГАУ НКО, а с августа 1941 года — командующим 54 армией, оборонявшей среди других Ленинград, которого с февраля 1942 года предали суду, лишили наград, понизили в звании до генерал-майора, да и то после долгих колебаний[308]. Обошлись же с Ворошиловым столь мягко по двум причинам. Во-первых, потому, что его, скорее всего, защищал, всячески выгораживал Сталин. Ну а помимо этого члены ГКО не так уж и жаждали крови Климента Ефремовича. Им требовалось не ритуальная жертва, а иное — окончательно вывести маршала из политической игры, используя опалу; лишение его морального права даже высказываться на заседаниях ГКО или ПБ. И продемонстрировать Сталину, что в необходимый момент цепочку от Кулика через Ворошилова всегда можно протянуть и к нему, нарокому обороны и верховному главнокомандующему, обязанному разделять ответственность со своими подчиненными за все промахи, просчеты и ошибки.

За всеми этими драматическими событиями все же не оказалось забытым то главное, ради чего, собственно, и создавали ГКО. Не меньше, а даже больше внимания Молотов, Берия и Маленков уделяли вопросам обороны страны, необходимости удовлетворять все возраставшие потребности собственной армии, численность которой к началу 1942 года возросла до 8,5 млн. человек[309], формированию чехословацкой бригады и двух польских дивизий.

В первые месяцы нового года фактически завершилась эвакуация военных заводов, пуск их на полную мощность. Благодаря тому в январе выпуск самолетов, в основном истребителей ЛаГГ-2, Як-1, Як-7, Ла-5, штурмовиков Ил-2, бомбардировщиков Пе-2, достиг 1039 штук, в феврале — 915, а в марте — 1647[310]. Одновременно приходилось вносить в планы, расчеты и коррективы, порождаемые проверкой техники в бою. Так, план наркомата танкопрома на первый квартал 1942 года предусматривал, что практически половину его продукции составят тяжелые танки КВ, средние Т-34[311]. Но уже в феврале, после первого широкого контрнаступления, пришлось полностью отказаться от выпуска легких танков Т-50, повысив число Т-34 и ограничившись небольшим количеством Т-60, получившим 35-мм броню и 20-мм пушку[312], подготавливая замену вскоре его на Т-70 с 45-мм пушкой.

И все же выпускаемых советской промышленностью самолетов и танков по-прежнему не хватало, а поставки из США и Великобритании неожиданно сократились, и отнюдь не по чьей-либо злой воле.

7 декабря 1941 года Япония обрушила всю мощь своих флота, авиации и армии на американские Гавайи, Филиппины, британские Сингапур и Малайю, нидерландскую Индонезию. На следующий день, выполняя условия Тройственного пакта, Соединенным Штатам войну объявили Германия и Италия. Боевые действия охватили все континенты, все океаны. Это-то и вынудило администрацию Рузвельта временно ограничить помощь СССР и Великобритании, использовать весь свой военный потенциал прежде всего для обороны собственной территории и морских коммуникаций.

Принципиально новая международная обстановка потребовала ускорить подготовку двух договоров — о военной взаимопомощи, о послевоенной организации мира — которые намеревались заключить между собой СССР и Великобритания. С этой целью 15 декабря в Москву прилетел Антони Иден, тут же приступивший к согласованию двух вариантов проекта. Однако позиция участвовавшего в переговорах Сталина, его настойчивое стремление использовать возникшую ситуацию дабы юридически закрепить в договорах границы Советского Союза 1941 года, а также решить вопрос расчленения Германии после ее разгрома, свел усилия дипломатов, в том числе Молотова и Майского, на нет. Иден, опираясь на установки Черчилля и положения Атлантической хартии, отказался вести беседы о сепаратном переделе мира, изменении границ, и прежде всего Польши, первой жертвы германской агрессии[313]. 20 декабря он покинул Москву, так и не достигнув взаимопонимания.

Между тем англо-американская дипломатия сумела добиться весьма ощутимого успеха. 1 января 1942 года в Вашингтоне представители 26 стран, а среди них Рузвельт, Черчилль и незадолго до того назначенный послом в США М. М. Литвинов, провозгласили создание военно-политического союза — Объединенных наций (ОН). Обязались придерживаться принципов Атлантической хартии, вести борьбу с Германией, Италией, Японией и примкнувшими к ним государствами, не заключать сепаратного мира с ними. Кремль вполне устраивало второе и третье, но никак — первое. Утверждение Атлантической хартии, как основы взаимоотношений между союзниками — будущими победителями, препятствовало любой переделке границ. Ведь она начиналась следующим: «США и Великобритания не стремятся к территориальным или иным приобретениям. Они не согласятся ни на какие территориальные изменения, не находящиеся в согласии со свободно выраженным желанием заинтересованных народов»[314].