Тайны Кремля

Еще в июле И. Т. Пересыпкина освободили от обязанностей наркома связи, оставив начальником главного управления связи НКО[447]. Новым наркомом стал его многолетний первый заместитель К. Я. Сергейчук. Несколько позже, в начале сентября, К. П. Субботина, наркома заготовок, уже сняли — как «не справившегося». Назначили на освободившийся, «горячий» и малопривлекательный пост первого секретаря Ростовского обкома Б. А. Двинского. А две недели спустя наркомзаг изъяли из ведения А. И. Микояна и передали для «наблюдения» за его работой Г. М. Маленкову[448].

Действительно же важным, наиболее значительным и определившим принципиально новую ситуацию, оказалось изменение в положении Н. А. Булганина.

Начиная с июня 1941 года его использовали исключительно на «военной» работе — членом военного совета фронта. Сначала — Западного, с октября 1943 года — 2-го Прибалтийского. Однако перевод не спас Булганина от ответственности за допущенные просчеты и ошибки. Ставка, обеспокоенная слишком затянувшимися неудачами Западного фронта, в апреле 1944 года, для расследования причин происходившего там, образовала специальную комиссию. Ввела в нее от секретариата ЦК Г. М. Маленкова (председателем) и А. С. Щербакова, от Генштаба — С. М. Штеменко, Ф. Ф. Кузнецова и А. Шимонаева. На основании их выводов и рекомендаций В. Д. Соколовского сняли с командования фронтом, понизили в должности до начальника штаба 1-го Украинского фронта. А Н. А. Булганину решением ПБ от 20 апреля вынесли партийный выговор, отстранив от должности члена военного совета 2-го Прибалтийского фронта «как не справившегося со своими обязанностями»[449].

Опала Николая Александровича продолжалась на удивление недолго, всего три недели. Уже 11 мая его, несмотря на официально установленную некомпетентность, вновь назначили на ту же должность, на этот раз — 1-го Белорусского фронта. Но и там Булганину не удалось реабилитировать себя, доказать делом, что восстановление его на прежнем посту оправдано. И потому 1 августа его все же освободили от «военной» работы. Утвердили представителем СНК СССР при Польском комитете национального освобождения — дали должность, не соответствующую уровню даже посла. А если еще учесть, что незадолго перед тем, в мае, Н. А. Булганин перестал быть заместителем председателя союзного Совнаркома, то почти с полной уверенностью можно было говорить о конце его скоропалительной карьеры.

Но такое, более чем обоснованное возможное заключение оказалось' несостоятельным. Без какой-либо мотивировки, без обоснования, ибо они были явно невозможны при сложившемся положении, Булганина 20 ноября 1944 года, по предложению Сталина, ПБ утвердило… заместителем наркома обороны[450]. Подняло до уровня Жукова и Василевского. Мало того, по инициативе Иосифа Виссарионовича 21 ноября Булганина еще ввели и в ГКО — вместо Ворошилова[451]. Только теперь все смогли окончательно убедиться, «чьим» же человеком является Николай Александрович, кто заинтересован в его неумолимом продвижении наверх, какая роль ему предуготована. Ну а Ворошилову, удаленному из ГКО, пришлось смириться с более чем скромным постом — председателя союзной контрольной комиссии по Венгрии[452].

Не меньшего внимания заслуживало и еще два столь же важных назначения, оказавших решающее воздействие на расстановку сил в узком руководстве. 14 декабря решением ПБ Н. А. Вознесенского утвердили заместителем председателя БСНК[453]. Произошло же это именно тогда, когда Молотову приходилось уделять все больше и больше внимания, времени международным проблемам, особенно созданию ООН. Потому означало фактическую подмену Вячеслава Михайловича на этом посту Вознесенским. Отдавало последнему в безраздельное руководство всю повседневную деятельность БСНК. И еще раз подтверждало неуклонно возрастающую роль Николая Алексеевича в управлений экономикой страны.