Тайны лабиринтов времени

Охотники с трепетом следили за страшным хищником, они были свидетелями всех событий на холме после бегства оленя. В полусвете сумерек охотники видели, что пещерный лев кружит возле их убежища. Зеленые огоньки сверкали в его глазах, а тяжелое дыхание выдавало нетерпение и острый голод зверя.

Обойдя пещеру и найдя входное отверстие, лев попробовал просунуть голову. Охотники с тревогой смотрели на камни: выдержат ли они напор гиганта? При всяком движении пещерного льва Верный и Сом вздрагивали и испускали возгласы ужаса. Но Мелик не дрожал. Ненависть кипела в нем, ненависть живого существа, которому угрожает гибель, бунт пробудившегося сознания против господства слепой силы. Эта ненависть перешла в ярость, когда зверь стал рыть землю у входа. Мелик знал, что львы умеют копать ямы – с целью опрокинуть препятствия, и его встревожила попытка хищника сделать подкоп под вход в пещеру. Он ударил палицей по лапам льва, едва они появились из-под земли. Зверь зарычал и отскочил от входа в пещеру. Его глаза, великолепно видящие во тьме, ощупывали пространство пещеры сквозь щели между камнями – и различили в глубине пещеры людей. Добыча была совсем близко, и это еще больше обострило голод хищника. Он снова стал кружить вокруг пещеры, подолгу останавливаясь возле входа, и, в конце концов опять стал расширять подкоп. Но удар палицы заставил его вторично отпрянуть. Лев понял, что пройти здесь невозможно; однако он не мог отказаться от такой близкой и как будто доступной добычи. Он решил взять ее хитростью, если не помогла сила. Окинув камни последним взглядом, и еще раз вдохнув манящий запах пищи, он притворился, что отказался от охоты на людей, и побрел к лесу.

Охотники ликовали. Убежище показалось им еще надежней, чем с первого взгляда. Они наслаждались ощущением безопасности, покоя и сытости – всем тем, что делало счастливым человека. Не умея выразить словами – это ощущение счастья, они обращали друг к другу улыбающиеся лица и весело смеялись. Они знали, что пещерный лев еще возвратится, но представление человека о времени было настолько смутным, что это осознание не могло омрачить их радости: промежуток, отделяющий вечернюю зарю от утренней, казался им нескончаемо долгим.

По обыкновению, первым на стражу встал Мелик. Ему не хотелось спать. В его мозгу, возбужденном событиями дня, роились образы, нестройные, смутные мысли о жизни, о мире. Охотники узнали от учителя довольно много сведений о Вселенной.

Они знали о движении солнца и луны; о том, что солнце, убегая за горизонт, забирает с собой свет, а тьма пропускает свет звезд и наполняется лунным светом, и что холодное время, чередуясь с жарким, меняет высоту солнца над землей; они знали о течении воды, которое видели в реках и ручьях, а также о течении воды, которое не могли видеть – морском течении; о причудах дождя, жестокости молнии и безвредности грома; о рождении, старости и смерти человека, что называлось временем жизни человека; они безошибочно различали по внешнему виду, привычкам и силе бесчисленное множество животных; они наблюдали рост деревьев и увядание их, называя это временем жизни, которое зависит от солнца и звезд; они умели закалять острие копья, делать топоры, палицы, дротики, умели и пользоваться этим оружием и, наконец, они знали про огонь: страшный, желанный и могучий огонь, придающий людям силу и бодрость, но способный пожрать степь и лес, со всеми находящимися в них мамонтами, носорогами, львами, саблезубыми, медведями, зубрами и бизонами.

Жизнь огня всегда занимала Мелика. Огню, как всякому живому существу, нужна была пища, он питался ветвями, сухой травой, жиром, он рос, он рождал другие огни, но приходил час – и огонь умирал. Огонь от молнии вспыхивал моментально и мог распространяться беспредельно, его языки слизывали, превращая в золу, огромные пространства леса, но если его поделить на мельчайшие частицы, то каждая начинала постепенно затухать – и огонь погибал. Огонь хирел, когда его лишали пищи, размеры его становились меньше мухи, но стоило поднести к нему сухую травинку, как он возрождался и снова мог объять своим пламенем огромный лес. Это был зверь и не зверь. У него не было ног, но он соперничал в скорости с антилопой. У него не было крыльев, но он летал в облаках; не было у него и пасти, но он дышал, ворчал, рычал; не было у него ни лап, ни когтей, но он мог захватить и истерзать огромное пространство.