Тайны летней ночи

И только поэтому она дрожащими пальцами положила карты на стол. Сидевшая рядом особа долго думала, прежде чем сделать ход, а следующая обменялась шутливыми репликами с подошедшим мужем. На лбу и груди Аннабел выступил пот. Как же исчезнуть, не теряя лица?

Голос разума пытался успокоить ее, твердя, что как бы Саймон ни презирал условности, все же вряд ли способен овладеть женой на лестнице!

Однако голос разума внезапно замолчал, когда Саймон лениво сверился с часами.

— У тебя три минуты, — мягко предупредил он. И Аннабел, несмотря на все волнение, ощутила постыдную пульсацию между бедрами. Ей вдруг захотелось, чтобы он исполнил обещание…

Крепко сжав ноги, она с вынужденным спокойствием ждала своей очереди, хотя сердце рвалось из груди. Играющие неспешно перебрасывались репликами, посылали официанта за кувшином охлажденного лимонада…

Наконец настала очередь Аннабел. Она выкинула карту самого высокого достоинства, взяла другую, с облегчением увидела, что новая карта абсолютно бесполезна, и положила остальные на стол.

— Боюсь, я пас, — объяснила она, стараясь четко выговаривать слова. — Огромным удовольствием было играть с вами, спасибо, но я должна идти…

— Оставайтесь на следующую партию, — попросила одна из дам. Остальные поддержали ее.

— О да!

— Выпейте хотя бы вина, пока мы доигрываем…

— Благодарю, но…

Аннабел встала и тихо ахнула, ощутив легкое давление руки Саймона. Соски мгновенно затвердели.

— Я просто очень устала после вчерашних танцев, — сымпровизировала она. — Нужно немного отдохнуть перед началом спектакля.

Сопровождаемая хором прощаний и несколькими понимающими взглядами, Аннабел постаралась с достоинством удалиться из салона. Едва они добрались до широкой лестницы, ведущей на верхние этажи, Аннабел облегченно вздохнула и укоризненно посмотрела на мужа.

— Если пытаешься смутить меня… считай, это тебе удалось… что ты делаешь?!

Ее платье вдруг показалось слишком свободным, и Аннабел с потрясенным изумлением поняла, что он успел расстегнуть большинство пуговиц.

— Саймон, — прошипела она, — только посмей! Немедленно прекрати!

Она рванулась прочь, но он легко догнал ее.

— У тебя одна минута.

— Не глупи, — коротко посоветовала она. — За минуту мы не добежим до номера, и ты не…

Раздался пронзительный визг, и еще пара пуговиц выскочила из петель. Аннабел попыталась отмахнуться от назойливых рук, но, поймав его взгляд, поняла, что он исполнит свою угрозу.

— Саймон, нет!

— Да.

Сейчас он напоминал тигра, задумавшего поиграть с добычей, а выражение его лица было слишком ей знакомо.

Аннабел подобрала юбки, готовясь взлететь по ступенькам. Из груди рвался истерический смех.

— Ты невозможен! Оставь меня в покое! Ты… о, если кто-то увидит нас, я никогда тебе не прощу!

Саймон последовал за ней без всякой спешки. Впрочем, его не обременяли масса юбок и сковывавший корсет! Она добралась до верхней площадки и завернула за угол. Колени ныли, ноги не слушались, но она продолжала бежать. Юбки, казалось, весили миллион фунтов, а легкие были готовы взорваться. О, будь он проклят за то, что творит с ней… и будь проклята она за дурацкий смех, который никак не унять!

— Тридцать секунд, — раздалось за спиной, и Аннабел задохнулась. Три длинных коридора, прежде чем она окажется в номере… а времени почти нет.

Судорожно стягивая оттопырившийся корсаж платья, она огляделась в поисках подходящего укрытия и ринулась к первой же двери, открывавшейся в маленький темный чулан. Ее встретил густой запах крахмала. На полках лежали стопки аккуратно сложенного белья и полотенец.

— Быстрее, — пробормотал Саймон, вталкивая ее в чулан и закрывая дверь. Аннабел немедленно оказалась в темноте и, продолжая смеяться, безуспешно отбивалась от мужа. Но у того, похоже, внезапно выросло больше рук, чем щупальцев у осьминога. Непонятно, как он умудрялся расстегивать ее одежду и одновременно стаскивать быстрее, чем она успевала обороняться.

— Что, если ты нас запер здесь? — забеспокоилась она.

— Сломаю дверь, — пообещал он, дергая за тесемки ее панталон. — Потом.

— Если сюда вломится горничная, нас немедленно выкинут из отеля.

— Поверь, здешние горничные видели сцены похуже. Ее платье уже валялось под ногами Саймона, а панталоны сползли к щиколоткам.

Она снова попыталась протестовать, но Саймон, сунув руку между ее ног, обнаружил убедительное доказательство готовности к любовным играм, после чего дальнейшее сопротивление показалось бесполезным. Оставалось с готовностью отвечать на поцелуи…

Бархатный грот ее тела легко принял его, и она вскрикнула, когда его пальцы растянули ее, так что при каждом выпаде его плоть легко касалась чувствительного бугорка.