Тайны любви

— Поскольку вы уже решили будущее Мадлен, а тем самым и Пьера-Луи, вам, вероятно, приятно будет услышать, что он был здесь вчера вечером и умолял ее вернуться.

— Надеюсь, он был трезв.

— Да, и говорил он вполне искренне.

— И что же? Не терзайте меня, Ивонна!

— Думаю, его поведение произвело благоприятное впечатление на Мадлен, как и его заверения, что он избавился от любовницы.

— И она согласилась?

— Это очень серьезный вопрос, — обыденный тон Ивонны противоречил смыслу ее слов, — его следует обсудить со всей тщательностью. Что вы надеетесь услышать от меня? Мадлен сейчас думает об этом…

— Значит, есть надежда, как вы считаете? Я считаю вот что: вы суете нос в семейные дела, которые вас вовсе не касаются. Пускай Мадлен прихватила вас однажды для послеобеденного развлечения, чтобы забыть о своих супружеских разочарованиях, — но это не дает вам права вмешиваться в частную жизнь посторонних людей. В конце концов, Мадлен моя сестра, и я дорожу ее доверием.

— Тысяча извинений! — поспешил воскликнуть Арман, изобразив на лице самую очаровательную из своих улыбок. — Мое искреннее желание поправить дело и вправду может показаться навязчивым. Простите меня, Ивонна.

Она ответила сдержанной улыбкой, которая нарушила душевный покой большего числа мужчин, чем мог вообразить Арман, наклонилась к нему и слегка притронулась к рукаву его пиджака — Ивонна знала очарование этого жеста.

— Арман, мы знакомы уже несколько лет, и я чувствую, что могу говорить с вами откровенно. Мадлен еще не решила окончательно, но я уверена, что она вернется к Пьеру-Луи, и очень скоро.

— Я буду этому рад, — тут он коснулся ее руки.

— А уверена я потому, что прошлой ночью Мадлен позволила мужу остаться с ней.

— Что?! Остаться здесь? И они занимались любовью?

— Я не строю догадок о том, что происходит между женщиной и ее мужем, когда они ложатся в постель после долгой разлуки, — ответила Ивонна с неслыханной даже для нее чопорностью, — но когда я видела сестру утром перед отъездом в Версаль, по блеску в ее глазах я догадалась, что она довольна этим событием.

Свидетельство Ивонны вызвало в сердце Армана ревность — такую неистовую, что он напрочь забыл цель своего визита и больше не думал о том, как заручиться ее поддержкой, чтобы примирить Мадлен с Пьером-Луи. Известие о предполагаемом восстановлении супружеских отношений ничуть его не обрадовало, зато услужливое воображение нарисовало картину: его возлюбленная и его соперник, обнаженные, ложатся в постель. Он отчетливо увидел, как Пьер-Луи ласкает груди Мадлен и целует нежные коричневато-розовые бутоны сосков.

— Вам плохо? — осведомилась Ивонна. — Вы так внезапно побледнели.

Но лихорадочные фантазии уже увлекли Армана к худшему: он представил, как Пьер-Луи своими грубыми руками раздвигает стройные бедра Мадлен, стремясь запечатлеть поцелуй на завитках каштановых волос. И наконец — о ужас! — наваливается на ее гладкий живот и втыкает в ее лоно свой мерзкий прибор!

— Может быть, велеть горничной принести вам стакан воды? — спросила Ивонна то ли сочувственно, то ли с видимостью сочувствия, поскольку догадывалась о причинах замешательства Армана и находила его терзания в высшей степени забавными.

— Нет, благодарю, — он постарался овладеть собой. — Просто минутная слабость. Накануне вечером я выезжал и, видимо, выпил лишний бокал шампанского. Все уже прошло, уверяю вас.

— Ах, все мы слишком часто развлекаемся по ночам, это вредит здоровью, — Ивонна понимающе улыбнулась, — но нельзя же сидеть дома до полного отупения. Идите сюда, сядьте рядом и расскажите, где вы были вчера вечером. Наверное, на танцах в «Акациях»?

Арман послушно поднялся с кресла и присел рядом с нею на кресле. Чувства его все еще пребывали в смятении, но он взял себя в руки; кулаки уже не сжимались в бессильной жажде отколотить Пьера-Луи за то, что тот переспал с собственной женой. Он смотрел на Ивонну с плохо скрываемым раздражением, как какой-нибудь старинный деспот, готовый казнить посланника, принесшего неприятную весть. Меньше всего ему хотелось вести светский разговор о танцах в ночном клубе.

— Я поражен тем, что вы позволили Пьеру-Луи остаться здесь с Мадлен на всю ночь, — в его словах слышался упрек. — Я отлично помню, не так давно вы мне рассказывали, как отказались впустить его, чтобы он не расстраивал Мадлен. Это было в тот самый вечер, когда он попросил меня уговорить ее вернуться…

— Времена меняются, — Ивонну задел его тон. — Вчера он не обижал Мадлен, а наоборот, доставил ей удовольствие. Как знать, может быть, он сумел дать ей не только наслаждение, но и любовь. Мне, признаться, трудно понять ваше отношение к Мадлен. Вы как будто досадуете, что она счастлива! И со мной вы ведете себя не слишком любезно; более того, я нахожу ваши манеры просто оскорбительными. Находясь в моем обществе, вы только и думаете о взаимоотношениях Мадлен с ее мужем, а на меня совсем не обращаете внимания!

— Ах, прошу прощения! — Арман опешил от мысли, что может произвести на нее дурное впечатление. — Наверное, мне лучше уйти?