Тайны Лубянки

Всем органам Советской власти и гражданам СССР надлежит оказывать законное содействие предъявителю ордера, при исполнении им возложенных на него поручений.

Зам. Нач. Упр. НКВД СССР по Челябинской обл.

Александра Ивановича Успенского друзья и знакомые всю жизнь считали счастливчиком. Да и сам он на судьбу особо не жаловался.

В революцию было Успенскому всего пятнадцать. Кем стал бы он, не жахни «Аврора» по Зимнему дворцу? Лесником, как и его отец? Прозябал бы в деревеньке Верхний Суходол Тульской области, где из всех развлечений – водка, охота да воскресная рукопашная – стенка на стенку?

Революция случилась для него очень кстати. Восемнадцати лет записался в партию. Пошел по чекистской линии, благо желающих было немного, да и брали не всех.

Сперва работал в своем родном Алексинском уезде – вырос до начальника отделения, росчерком пера решал судьбы тех, перед кем еще вчера отец его кланялся в три погибели. Грозный начальник губчека Матсон⁶ усердного активиста приметил. Перевел к себе в губотдел и в выборе не ошибся.

Когда в 1927-м Матсона назначили полпредом ОГПУ по Уралу⁷, он перетащил за собой и Успенского. Поставил начальником экономического отдела (это в 25-то лет!).

(Особенно радовалась этому назначению жена Матсона – Лариса: отношения с мужним подчиненным завязались у нее еще в Туле. Правда, самому Матсону узнать об этом было не суждено.)

Начальник ЭКО крупнейшего полпредства – Уральского – должность серьезная, можно сказать – политическая. Очень скоро Успенский сблизился с большими лубянскими чинами: Прокофьевым⁸, Мироновым⁹, Гаем¹⁰ – со всеми, кто так или иначе был связан с ЭКУ. Они-то, убедившись в достоинствах младшего друга, – человек свой, надежный, понимающий, таких хорошо иметь рядом, чтобы всегда под рукой, – похлопотали наверху о его переводе в Москву. Сначала, правда, в ЦК решили откомандировать Успенского в Нарпит – с народным питанием были нелады – но Миронов, начальник ЭКУ, пошел к Акулову¹¹, упросил оставить в ОГПУ.

В 1931-м Успенский возглавил экономический отдел ПП ОГПУ Московской области. Должность та же, что и раньше, зато номенклатура иная. Столица – она и есть столица. Рестораны, театры, а главное – близость к власти.

Конечно, вождей Успенский видел только издалека, но все же видел. Даже ощущал некую гордость за свою причастность к великим делам – вся подготовка к празднествам в городе ложилась на его плечи. За делами этими он и сошелся со всесильным начальником кремлевской охраны Карлом Паукером¹², малограмотным венгром, бывшим парикмахером Сталина, пролезшим наверх благодаря умелому куаферству.

Как и все телохранители во все времена, Паукер властью и влиянием обладал огромными. Перевести нового приятеля в Кремль – помощником коменданта по внутренней охране – было для него сущей ерундой.

Впрочем, без Ягоды¹³ тоже не обошлось. Нарком Успенского знал, благоволил, слышал о нем много хороших отзывов.

Какое-то время поначалу Ягода, конечно, присматривался. А потом спросил прямо в лоб: как он, Успенский, смотрит на то, чтобы назначить комендантом Кремля верного, надежного человека? «Вы ведь верный человек, Александр Иванович?»

Господи, о чем речь! Собакой цепной готов стать, лишь бы заслужить ваше доверие и благосклонность.

Интересная вырисовывалась диспозиция. С одной стороны, нарком Ягода. С другой – Паукер. Осталось только что Бога за бороду схватить.

Но, видно, не рассчитал Успенский, переоценил свои силы. «Желая скомпрометировать Ткалуна¹⁴, – признается он потом, – я, под видом наведения порядков в охране Кремля, организовал против него склоку, но это все у меня вышло неудачно, и Ягода вынужден был убрать меня из Кремля».

Из Постановления об избрании меры пресечения (21 июля 1939 года):

«Допрошенный по существу предъявленного обвинения Успенский виновным себя признал и показал, что он в заговорщическую организацию был вовлечен в 1934 г. быв. Зам. Наркома Внутренних Дел Прокофьевым. Кроме этого Успенский на следствии показал, что он в 1924 г. Матсоном был привлечен к шпионской работе в пользу Германии, которой передавал секретные сведения о работе НКВД.

Следователь Следчасти НКВД СССР – Мл. лейтенант госуд. безопасности Голенищев».

…Ягода позвонил среди ночи, но звонок Успенского не разбудил. Он не спал, в который по счету раз передумывал, размышлял – где, в чем допустил ошибку.

Нарком был немногословен, и голос его, обычно мягкий и бархатистый, звучал совершенно иначе, незнакомо жестко.

«Ты не оправдал доверия. Поедешь в ссылку».

Успенский пытался объясниться, молил выслушать его, но Ягода перебил: «Довольно». В мембране запищали короткие гудки, и Успенский еще долго сидел с трубкой в руке, будто оцепенел, не решаясь ее положить…

Через несколько дней он уехал в Новосибирск – заместителем начальника УНКВД. Ни Прокофьев, ни Гай, ни Матсон – помочь ничем не могли.

Думал, отсидится в Сибири, страсти улягутся, нарком обо всем забудет. Но плохо, видать, знал он Ягоду.